В заключении подведены основные итоги исследования, выносимые на защиту.

1. Коминтерн являлся глобальным политическим институтом особого рода, организационно оформившимся во втором десятилетии ХХ столетия, и стремившимся играть роль международной партии, возглавляющей процесс мировой революции.

2. Коминтерн не был, как это утверждала марксистская историография, организационным механизмом, созданным на основе научной теории. Структура III Интернационала в Латинской Америке и для Латинской Америки создавалась методом проб и ошибок, саморефлексии, как результат решений и действий ЦК ВКП (б) и Исполкома Коминтерна (ИККИ), связанных одновременно с государственными интересами СССР, с мировой политической конъюнктурой, с реалиями континентального антиимпериалистического движения и их восприятием в Москве.

3. Латиноамериканские компартии возникали на основе естественного развития рабочего движения в отдельных странах под влиянием идей Октября 1917 г., и как результат целенаправленной работы Коминтерна. III Интернационал стремился оказывать определяющее идейное и организационное воздействие на эти процессы, однако, до 1929 г. планомерно не занимался формированием компартий в латиноамериканских странах. Эйфория, вызванная у радикальных масс Латинской Америки Октябрьской революцией создала «впечатление» о том, что цель сама создает средства для ее достижения. Инструмент же, предназначенный для придания этому процессу организационного импульса, они увидели в Коминтерне. III Интернационал, в свою очередь, явно намеревался опереться на стремящихся к социальным преобразованиям радикалов для достижения общих задач. Многолетний спор между марксистским и немарксистским направлениями историографии, утверждавших либо исключительную аутентичность коммунистического движения в Латинской Америке, либо его такую же исключительную искусственность, является примером неправоты обеих сторон.

4. Организационные связи Коминтерна и революционного движения Латинской Америки складывались постепенно методом проб и ошибок. Континент стал настоящей «лабораторией» по созданию различных форм взаимосвязей III Интернационала с левым движением, рождавшихся как в штаб-квартире мировой коммунистической партии, так и непосредственно в регионах. Это разнообразие являлось отражением конкретно-исторических условий зарождения и развития международного и латиноамериканского коммунистического движения, ситуации в отдельных странах, а не теоретических установок Коминтерна.

5. Бюрократический механизм централизованного управления не позволял Исполкому Коминтерна осуществлять – даже при наличии региональных структур – строгий систематический контроль и эффективное руководство местными организациями в Латинской Америке. Многие из них поначалу действовали на свой страх и риск. Региональные органы ИККИ, действовавшие в Мехико и Буэнос-Айресе, не обладали организационными и материальными возможностями, а в некоторых случаях – политической волей, для последовательной работы по организации новых коммунистических партий.

6. Деятельность III Интернационала и компартий Латинской Америки постепенно приобрела характер важного фактора политического процесса на континенте. По их инициативе были проведены крупные выступления антиимпериалистического и демократического характера. Новый политический вес приобрел рабочий класс. При этом в большинстве стран компартии не смогли стать решающей силой в антиимпериалистическом, антидиктаторском движении, нередко занимая, под влиянием Коминтерна, сектантские позиции.

7. В ходе острой политической революционной деятельности выросли яркие и талантливые партийные лидеры в Аргентине, Мексике, Бразилии, на Кубе и других странах, которые взяли на себя общее руководство антиимпериалистической борьбой. Однако, многие из них впоследствии оказались вне рядов компартий, а в историографии их роль была искажена или замалчивалась. Анализ архивных документов позволил восстановить подлинную картину развития левого движения Латинской Америки, показать роль личностного фактора в формировании и деятельности коммунистических, антиимпериалистических и профсоюзных организаций. Всякого рода персоналистские противоречия и интриги постоянно наносили существенный ущерб делу. Вождизм, групповщина, теоретическая безграмотность, безответственность и даже авантюризм чувствовались во всех компартиях региона.

10. На протяжении 1920-х гг. Коминтерн неоднократно пытался сделать ставку на новых союзников с целью привлечь в свою сферу влияния интеллигенцию и студенчество. Перуанский студенческий лидер В.Р.Айя де ла Торре активно сотрудничал с III Интернационалом, считая себя коммунистом, но критикуя существующие компартии как неэффективные. Айя де ла Торре выдвигал альтернативу в виде организации континентальной революции силами новой партии (АПРА), носящей национально-антиимпериалистический характер, что не укладывалось в рамки коминтерновской стратегии, нацеленной на формирование классовой и жестко дисциплинированной партии. В то же время, даже после состоявшегося публичного разрыва между АПРА и Коминтерном, руководство III Интернационала не прервало диалог с апристами, периодически возобновляя переговоры с ними.

8. Объем финансирования и уровень организационной поддержки деятельности компартий Латинской Америки из СССР на протяжении почти всех 1920-х гг. не давал возможности решать их повседневные задачи. Для большинства левых организаций вопрос помощи их деятельности в это время был одним из центральных в отношениях с Коминтерном.

9. Полная финансовая, организационная и политическая зависимость от Москвы большинства действовавших в подполье компартий делала их «самостоятельность» весьма относительной. При этом латиноамериканские компартии не воспринимали себя (и не были) слепым инструментом в руках ИККИ на протяжении большей части 1920-х гг. Они требовали от Коминтерна реализации принципа, на котором он и был основан: если Интернационал – всемирная коммунистическая партия с единым центром, то он должен эффективно управляться во всех его звеньях; все секции, сохраняя самобытность и автономию, имеют право на максимальное внимание и поддержку международного руководства и партий, обладающих более значительным организационно-финансовым потенциалом. И хотя впоследствии (в 1930-1940-е гг.) КП Кубы удалось в значительной степени приблизиться к этому идеалу, данное исключение подтверждало общее правило – реализация принципов демократического централизма в полной мере приводила к унификации и потере собственного лица. Полномасштабное приведение в действие механизма всемирной компартии, предпринятое в «сталинско-бюрократический» период деятельности III Интернационала, завершилось осознанием невозможности осуществления такого проекта и стало одной из причин ликвидации Коминтерна.

10. В 1920-е гг. шла борьба между компартиями Мексики и Аргентины за право быть континентальным центром коммунистического движения. Выбор руководством III Интернационала «аргентиноцентристской» модели руководства, основывавшийся на впечатлении о возможностях КПА влиять на развитие континентального коммунистического движения, почти на все десятилетие определил направление развития левых партий, находившихся в сфере влияния КПА и Южноамериканского Секретариата Коминтерна (ЮАСКИ). Кризис 1927 г. в аргентинской компартии привел к коллапсу в деятельности ЮАСКИ, показав прямую зависимость системы организационных связей всех латиноамериканских секций от ситуации в одной из них, избранной Коминтерном на роль лидера.

11. Деятельность представителей («агентов») Коминтерна, выполнявших важную и крайне противоречивую роль в функционировании организационного механизма всемирной компартии, во многом зависела от субъективного фактора: уровня полномочий; выбора времени направления делегата; их личного опыта и характера; ситуации внутри самой партии; способности партийного руководства сотрудничать с посланцем Москвы. Поручения III Интернационала выполняли первые официальные представители Советской России (СССР) в Латинской Америке М. Бородин и С. Пестковский, сочетавшие дипломатические функции с задачами по организации и руководству коммунистическим движением в регионе.

12. Несмотря на формальное существование «21 условия» приема, четкие критерии принадлежности партий к Коминтерну не были определены. В каждом отдельном случае признание латиноамериканских партий национальными секциями III Интернационала зависело от конкретной ситуации в ИККИ и задач, рассматривавшихся в тот момент Коминтерном как центральные.

13. Конгрессы Коминтерна, пленумы Исполкома и теоретические разработки аппарата Исполкома ИККИ создавали особую обстановку ультралевого революционаризма, подталкивая коммунистов на насильственнее формы борьбы, путчизм, экстремизм. В итоге широкие слои трудящихся оказались вовлечены в процесс бесконечных классовых боев и «перманентную социальную революцию» под эгидой СССР и Коминтерна. При этом латиноамериканские компартии, ставившие конкретные задачи вооруженной борьбы против диктатур в союзе с другими силами, не получали реальной организационной и финансовой поддержки от ИККИ.

15. Применявшийся Коминтерном на протяжении 1920-х гг. «азиатский» подход к Латинской Америке не позволял коммунистам создать единый фронт с другими антидиктаторскими и антиимпериалистическими силами и способствовал вытеснению континентального коммунистического движения на периферию мировой революции. Другим фактором, сдерживавшим развитие латиноамериканской революции, была теория «географического фатализма», ставившая возможность победы в странах южнее Рио-Гранде-дель-Норте в зависимость от успехов рабочего движения в Соединенных Штатах.

16. В аппарате ИККИ не существовало (за исключением короткого периода в 1921-1922 гг.) структурного подразделения, специально занимавшегося латиноамериканскими проблемами. Это резко снижало возможности разработки научно обоснованной стратегии и тактики мировой компартии для революционного движения в регионе и приводило к принятию решений и директив, не отражавших реалий Латинской Америки.

17. Только после «открытия Америки» III Интернационалом в период празднования десятилетия Великой Октябрьской Социалистической революции и подготовки VI конгресса Коминтерна развитие континентального коммунистического движения стало рассматриваться в ИККИ как самостоятельное направление. При этом деятельность Латиноамериканского лендер-секретариата оказалась заложницей борьбы против «правой опасности», развернувшейся во всемирной компартии и ВКП (б).

18. Первая конференция коммунистов Латинской Америки (1929 г.), положившая начало традиции проведения региональных встреч компартий, наряду с демонстрацией успехов континентального левого движения, выявила серьезный кризис его развития. Сторонникам III Интернационала за десять лет не удалось реализовать стратегическую задачу – создать Федерацию коммунистических партий Латинской Америке. В ИККИ констатировали, что только в Бразилии, Аргентине и Уругвае имеются организации, которые могут быть признаны коммунистическими партиями. Итоги конференции дали толчок к кардинальному пересмотру форм и характера связей латиноамериканского левого движения с III Интернационалом.

19. Новые принципы деятельности Коминтерна в Латинской Америке, сформулированные после VI конгресса и Первой конференции стали частью политики бюрократической «сталинизации» коммунистического движения в целом, в процессе которой, при прямом воздействии ИККИ, была проведена реорганизация ряда партий, сопровождавшаяся «чисткой» руководства, в результате которой многие исторические лидеры оказались вне партийных рядов.

Основные результаты исследования отражены в следующих публикациях:

I. Монографии:

Хейфец Л.С. Коминтерн в Латинской Америке: формирование и эволюция организационных связей III Интернационала и его национальных секций в Латинской Америке (от зарождения коммунистического движения до создания Южноамериканского секретариата ИККИ). / Л.С. Хейфец. – СПб: Наука, 2004. – 191 с. (17, 2 п.л.).

Хейфец Л.С. Латинская Америка в орбите Коминтерна. Опыт биографического словаря. / Л.С. Хейфец. – М.: Институт Латинской Америки РАН, Институт всеобщей истории РАН, 2000. – 266 с. (22, 16 п.л.)

Хейфец Л.С. Миссия Вильямса и рождение «пенелонизма». / Л.С. Хейфец. – СПб: Наука, 2005. – 283 с. (25, 2 п.л.)

Хейфец Л.С. Станислав Пестковский. Товарищ Андрей. Двойной портрет в мексиканском интерьере. / В.Л.Хейфец, Л.С. Хейфец. – СПб: Нестор, 2002. – 50 с. (3, 25 п.л.)

Jeifets L. La Internacional Comunista y America Latina, 1919-1943. Diccionario biografico. / L. Jeifets, V. Jeifets, P. Huber. – Ginebra: Instituto de Latinoamerica de la Academia de Ciencias (Moscu) e Institut pour l’histoire du communisme (Ginebra), 2004. –445 p. (22, 5 п.л.)

II. Статьи в ведущих рецензируемых научных журналах, рекомендованных ВАК:

Хейфец Л.С. Интернационалисты. / Л.С. Хейфец. // Латинская Америка. 1986. № 2. C. 91-105. (0, 85 п.л.)

Хейфец Л.С. Коминтерн и Латинская Америка. «Круглый стол» в редакции журнала «Латинская Америка». / Л.С. Хейфец. // Латинская Америка. 1999. № 12. С. 124-128. (0,3 п.л.)

Хейфец Л.С. Коминтерн и создание коммунистического движения в Центральной Америке. / В. Л. Хейфец, Л.С. Хейфец. // Латинская Америка. 2003. № 12. С. 60-73 (0, 75 п.л.).

Хейфец Л.С. Коммунизм с одним «м» / В. Л. Хейфец, Л.С. Хейфец. // Латинская Америка. 1995. № 9. С. 94-107. (1 п.л.)

Хейфец Л.С. Компартия Эквадора и III Интернационал. У истоков зарождения коммунистического движения Эквадора / Л.С. Хейфец. // Латинская Америка. 2004. № 8. С. 20-38. (1, 25 п.л.)

Хейфец Л.С. Красный карандаш судьбы. Две жизни Георгия Борисовича Скалова / В. Л. Хейфец, Л.С. Хейфец. // Латинская Америка. 1998. № 4. С. 84-92; № 5. С. 80-92. (1,4 п.л.)

Хейфец Л.С. Мехико-Москва, 1919-1920 годы. К истории создания коммунистической партии в Мексике. / В. Л. Хейфец, Л.С. Хейфец. // Латинская Америка, 2001. № 3. С. 50-65; № 5. C. 40-57. (2 п.л.)

Хейфец Л.С. М.Н.Рой. Воспоминания. Публикация, перевод и научные комментарии. / В. Л. Хейфец, Л.С. Хейфец. // Латинская Америка. 1994. № 4. С. 41-47; № 7-8. C. 162-170; № 9. С. 53-56. (вступление, публикация, перевод, комментарии). (1, 25 п.л.)

Хейфец Л.С. Москва-Мехико, 1919. Еще раз о мексиканской миссии М.М.Бородина. / В. Л. Хейфец, Л.С. Хейфец. // Латинская Америка. 2000. № 8. С. 72-86; № 9. С. 24-43. (2, 25 п.л.)

Хейфец Л.С. Обвиняется Хулио Антонио Мелья…/ В. Л. Хейфец, Л.С. Хейфец. //Латинская Америка. 1999. № 7-8. С. 64-89. (2 п.л.)

Хейфец Л.С. «Он хочет поехать в Россию – чтобы защищать ее сознательно...» / В. Л. Хейфец, Л.С. Хейфец. // Латинская Америка. 1998. № 12. C. 94-98. (0, 4 п.л.)

Хейфец Л.С. Пора отказаться от тенденциозности и наивности. / В.Л. Хейфец, Л.С. Хейфец // Латинская Америка.1995. № 4. С. 110-114, 122. (0, 3 п.л.)