Delist.ru

Гендерные аспекты современных российских трансформаций: проблемы методологии исследования (31.01.2008)

Автор: Здравомыслова Ольга Михайловна

Диссертант обращает внимание на то, что гендерные исследования не имеют в России среды, сформированной феминизмом и женским движением, в которой на Западе они зародились и развиваются, поэтому в России они уходят в академическую и образовательную деятельность, но их место и роль здесь также не определены до конца. Последнее связано с тем, что распространение результатов гендерных исследований рассматривается, в значительной степени, как способ внедрить феминисткую интерпретацию социальной реальности и ввести в научный обиход гендерную проблематику, язык которой сформирован другим культурным и социальным контекстом.

Россия имеет собственную богатую и разнообразную традицию постановки и попыток решения «женского вопроса», как в философии и классической литературе, так и в гражданской истории и непосредственно, в политике. В России «женский вопрос» и его сердцевина - движение за права женщин всегда являлись частью более широких общественных движений и подчинялись их задачам. Нынешний масштаб и влияние женского движения недостаточны для того, чтобы оно могло создать пространство, в котором могло бы развиваться публичное обсуждение гендерной проблематики, хотя в российский публичный дискурс при активном участии, в том числе, СМИ введены многие темы, впервые поставленные в гендерных исследованиях. Парадоксальность ситуации состоит в том, что в обсуждениях, в том числе и среди интеллектуалов, как правило, воспроизводится набор стереотипов, а сама постановка проблемы с позиций гендерного подхода воспринимается как попытка «уравнять» мужчин и женщин или «противопоставить» их друг другу, «посеяв между ними враждебность».

В диссертации подчеркивается, что в рамках такого дискурса отношения между мужчинами и женщинами еще не мыслятся как социальные. Это обусловлено структурными особенностями гендерных отношений в российском социуме, символизируемых представлениями о «природой обусловленной» различий мужественности и женственности, над которыми «надстраиваются» социальные различия, закрепленные в традиционных ролях и связанных с ними отношениях мужчин и женщин в обществе. Поэтому сложная, многоцветная социальная ткань отношений, обозначенная понятием «гендер», оказывается за пределами анализа, не становится объектом рефлексии. Это разрушает основания трансформации традиционных отношений в направлении партнерства и равноправия. На пути такой трансформации стоит воспроизводство традиционных отношений через акцентирование различия «мужских» и «женских» ценностей и стереотипных представлений о мужественности и женственности, чреватое разрастанием гендерного конфликта в обществе.

В реальности отношения все более разнообразного социального взаимодействия мужчин и женщин складываются под влиянием тех огромных изменений, которым подверглось за почти сто лет положение женщины в российском обществе. Ее новые социальные роли порождают многочисленные проблемы, которые сконцентрированы в таких тенденциях как «кризис семьи» и «демографический кризис», обострившихся в период социальных трансформаций. Постановка вопроса о роли гендерного подхода в их изучении ориентирует на развитие исследований и выяснение особенностей гендерной проблематики, как в традиции русской социальной мысли, так и в современном российском обществознании и публичной дискуссии.

В диссертации обосновывается необходимость вычленения гендерных аспектов в рамках исследований социальных трансформаций в России. Речь идет о гендерном анализе различных сфер российского общества (таких, как семья, образование, занятость, политика) и определении основных тенденций изменения российского гендерного порядка, связанных, в первую очередь, с появлением новых жизненных стратегий женщин.

Подход, положенный в основу диссертационного исследования, представляет собой соединение методологий гендерного подхода и сравнительных, кросскультурных исследований, что позволяет дать «объемное» видение гендерных аспектов социальных трансформаций. Это предполагает, что, во-первых, гендерные исследования должны стать частью общей программы изучения российских трансформаций, во-вторых, что необходим отбор используемых в них понятий и концепций и их соотнесение с результатами, идеями и гипотезами, которые обсуждаются в российских трансформационных исследованиях в целом. Такой подход применялся в осуществленных диссертантом исследованиях гендерных отношений в российском обществе.

В сравнительных исследованиях гендерных отношений то, что на поверхности выглядит как сходство, при более внимательном анализе обнаруживает культурную специфику. С одной стороны, эта особенность кросскультурного материала облегчает его объяснение, так как найденное сходство уже «готово» для интерпретации в рамках общей теории, в роли которой выступает гендерный подход. С другой стороны, интерпретация различий предполагает разработку гипотез и обобщающих моделей на основе анализа концепций, которые разрабатываются в исследованиях российских трансформаций, и позволяет объяснять, результатом каких процессов, отношений, представлений, существующих в данной культуре, стали обнаруженные различия.

Сравнительные межкультурные исследования являются, по сути дела, единственным способом проверить, имеем ли мы дело с социальными процессами, свойственными всем модернизирующимся обществам, или полученные результаты обусловлены, в большей мере, конкретными историческими, культурными или политическими обстоятельствами, присущими России.

Диссертант отмечает, что для методологии исследования социальных трансформаций принципиальной является проблема точки отсчета и временных рамок изучаемого процесса. В исследованиях, положенных в основу диссертации, такой точкой отсчета является позднее советское общество, как оно сформировалось на рубеже 80ых-90ых годов. В диссертации проанализированы гендерные аспекты социальных трансформаций постсоветской системы, которые отчетливо обозначились в течение десяти – двенадцати лет, прошедших с начала 90ых годов. В течение этого периода выявляются – хотя и в ином контексте – основные черты и конфликты, существовавшие в предыдущий период, и складываются тенденции, значимые для дальнейшего развития социальных изменений.

Диссертант подчеркивает, что исследование различных сторон переходного общества – включая его гендерные аспекты, исключительно значимо, как для определения сценариев российского развития, так и для становления современной социально-философской и социологической теории.

Во второй главе - «Гендерные представления в контексте трансформации современного российского общества» рассматривается специфика социально-философского анализа представлений о мужественности и женственности в работах русских философов; анализируется значение понятия «гендерные границы» как методологического инструмента для анализа современных представлений о гендерных различиях; обосновывается роль и место гендерных представлений в повседневной идеологии; обосновывается постановка проблемы гендерного просвещения как общественной дискуссии.

В первом параграфе - «Проблема женственности и мужественности в контексте «русской идеи» показано, что в период, охватывающий ХIХ – начало ХХ веков русские мыслители формулировали и развивали концепции, важные для понимания специфики российских представлений о гендерных различиях. Диссертант избегает упрощенных интерпретаций проблемы «женственность» - «мужественность», представленной в русской философии, подчеркивая, что ее необходимо рассматривать сквозь призму философского спора об историческом пути России и смысле ее существования в мире.

????????????oe?сти и мужественности, понимаемых русскими мыслителями как два противоположных начала русской жизни, отношения между которыми разворачиваются в форме конфликта, символизирующего отношения России и Европы.

Уже в первой половине ХIX в. в западническом дискурсе обосновывалось право рационального - «мужественного» - начала (европейского) дисциплинировать и оформлять экспрессивное - «женственное» - начало (Россию). Напротив, в славянофильском дискурсе идеализировались «женственные» черты России, ее исконное «стремление к цельности бытия внутреннего и внешнего» (И. Киреевский), не доступное рациональному европейскому разуму.

В диссертации показано, что вплоть до того момента, когда история дореволюционной России была прервана Первой мировой войной, представления о взаимоотношениях женственности и мужественности разворачивались в рамках спора о «русской идее». В нем одна сторона выделяла черты присущего России идеального женского характера, как он представлен в патриархальной картине мира, обосновывала превосходство славянского культурно-исторического типа над европейскими типами (Данилевский) или наделяла Россию мощной «природной» женской силой, которая, в конечном счете, всегда побеждает «железную» мужественность и «великое мещанство» европейской цивилизации (В.А. Розанов). Другая сторона в этом споре, подчеркивая искажение «идеи» России в ее эмпирической реальности, видела одним из знаков этого разъединенность мужеского и женского начал в русской жизни, отсутствие их «совершенного взаимодействия и общения», которое рождается из преодоления замкнутости на себе и своих интересах (преодоления «эгоизма») и составляет «смысл любви» (В.С.Соловьев). Созданная русской историей «ловушка», попадая в которую женственность и мужественность (они же «русское» и «западное») обнаруживают свои темные стороны («пассивная рецептивность» и «рассудочно-деловое» начало), образована «несоединенностью мужественного и женственного в русском духе и русском характере» (Н.А.Бердяев).

В диссертации обосновывается, что постепенно национальный образ России все более осознается как двойственный, сотканный из противоречивого сочетания воли и безволия, силы и зависимости, стремления к «мужественной» активности и «женственной» пассивности, то есть основанный на жестком противопоставлении женственности и мужественности, содержательная интерпретация которых выступает частью философского виденья российской истории.

Во втором параграфе – «Методологическое значение концепции «гендерных границ» в исследованиях гендерных представлений» обосновывается, что в исследовании представлений о гендерных различиях особое значение играет понятие гендерные границы, разработанное в рамках методологии гендерного подхода. Гендерные границы определяются как «комплексные образования - физические, социальные, идеологические, психологические – устанавливающие различия и сходство как между мужчинами и женщинами, так и среди женщин и среди мужчин» (Ю. Герсон и K. Пайс). Фиксируемые гендерными границами различия между «настоящим мужчиной» и «настоящей женщиной» являются способом конструирования гендерно ассиметричных отношений.

Диссертант подчеркивает, что гендерные границы не представляют собой непереходимых барьеров; они проницаемы, (хотя степень их проницаемости различна), не являются раз и навсегда определенными, активно конструируются как часть динамической системы создания и воспроизводства гендера, поэтому открыты изменениям и обсуждению. Анализ реального взаимодействия мужчин и женщин позволяет увидеть множественность, подвижность и проницаемость гендерных границ, а не только поляризацию и жесткость фиксируемых ими различий.

Концепция гендерных границ приобретает методологическое значение в исследованиях современных обществ, характерной чертой которых является отсутствие ясных и четких норм, регулирующих гендерные отношения в частной и публичной сферах.

В диссертации обосновывается, что данная концепция плодотворна в исследованиях гендерных аспектов российских трансформаций, в ходе которых мужчины и женщины вынуждены искать способы адаптации в противоречивых, потенциально конфликтных социальных ситуациях.

В диссертации понятие гендерные границы используется в анализе представлений о гендерных различиях, в связи с проблемами главенства в семье и партнерства женщин и мужчин в современной российской политике.

Третий параграф – «Гибкость гендерных границ: исследования семейного главенства» посвящен анализу особой роли, которую в формировании и изменении представлений о гендерных различиях играют взаимодействия в семье и возникающие в их ходе внутрисемейные договоренности по поводу семейного главенства и разделения домашних обязанностей.

В диссертации на базе анализа результатов российско-чешского исследования «На пути к разнообразию семейных моделей. Экономический вклад супругов и семейная власть» показано, что представления о роли кормильца, закрепленной исключительно за мужчиной, в нашей культуре маркируют одну из важнейших гендерных границ. Способность быть кормильцем семьи является главной составляющей образа «настоящего мужчины». Вместе с тем в современной семье традиционные гендерные границы, связанные с ролью кормильца семьи становятся все менее жесткими и открыты изменениям. Это выражается в том, что, хотя роль кормильца остается важнейшей частью самоидентификации мужчины-семьянина, супружеское взаимодействие строится на основе договоренностей по поводу основных семейных решений и повседневных проблем.

В диссертации показано, что в русле общей тенденции «отхода» от норм традиционной семьи складываются разные модели супружеского взаимодействия, соответствующие традиционной или эгалитарной семье, а также семье, основанной на договоре между супругами, определяющем их права и обязанности. Так, последняя модель является нормативной у чехов, у россиян нормативной моделью выступает эгалитарная семья. Традиционная семья остается второй по значимости нормативной моделью в России - подобную роль в Чехии играет эгалитарная семья. Вместе в тем, конфликт двух противоположных моделей (традиционной и эгалитарной) более напряженно выражен в российских ответах – как мужских, так и женских.

В диссертации вводится важное в методологическом плане различение явного и скрытого внутрисемейного договора. Если явный (декларируемый) договор фиксируется в нормативных представлениях супругов о том, к какому типу принадлежит семья (традиционному, эгалитарному или «договорному»), то скрытый договор формируется в опыте конкретного супружеского взаимодействия и как ответ на решение семьей проблем ее адаптации в обществе. Скрытый договор не менее важен, чем явный. Если явный договор фиксирует четкость нормативных для данного общества гендерных границ, то скрытый договор предполагает их гибкость, проницаемость и изменяемость. От того, в какой мере совпадают, различаются или противоречат друг другу явный и скрытый договоры, зависят стабильность семьи и общая удовлетворенность супружескими отношениями, способность семьи адаптироваться в обществе, решать задачу социализации членов семьи и отвечать на «вызовы» окружающего мира. Эти вопросы с становятся особенно острыми в период интенсивных социальных трансформаций.

В диссертации показано, что причина воспроизводства традиционных представлений о гендерных различиях (традиционных гендерных границах) в современной российской семье состоит в том, что профессиональная стратегия мужчины и женщины оказалась полностью зависимой от размера заработка, который, как правило, обеспечивают «неженские» сферы занятости. Этот процесс, характерный для семей из российского среднего класса, возник и развивается в условиях незавершенности формирования рынка рабочей силы. Иначе говоря, становление новой трудовой мотивации столкнулось с отсутствием преобразований в сфере занятости, которые могли бы обеспечить радикальная реформа оплаты труда и развитие рыночных отношений. Это вызвало переоформление семейного договора, «явная» часть которого стала меняться в сторону большей гендерной асимметричности, особенно заметной в результатах сравнительного исследования. Проанализировав их, диссертант приходит к выводу, что в семьях нарождающегося среднего класса, с которым связывается успешность социальных преобразований в России, формируется тенденция традиционализации представлений о гендерных различиях, предполагающая более жесткие границы мужской и женской ролей. В диссертации проанализирован феномен взаимной жертвы: если это позволяет заработок мужа, женщины жертвуют профессиональной самореализацией ради семьи, а мужчины также жертвуют профессиональной самореализацией ради заработка для семьи. «Взаимная жертва» является выражением скрытого семейного договора. Именно он, по сути, дела представляет собой ответ мужчин и женщин на ситуацию, в которой общество порождает у них отчужденность и сильнейшую тревогу, а семья становится буфером, смягчающим социальное напряжение и компенсирующим экономические дисфункции в обществе.

Диссертант подчеркивает, что для большинства супружеских пар предметом споров являются представления о гендерных границах. При этом женщины значительно чаще придерживаются эгалитарных взглядов на гендерные отношения в семье и склонны менять границы, разделяющие гендерно закрепленные сферы ответственности. Мужчины, напротив, чаще выступают на неизменяемость гендерных границ, поддерживающих, с их точки зрения, мужскую идентичность. Поэтому именно возможность изменения гендерных границ (их гибкость, характерная для современной семьи) постепенно превращает семейное несогласие в согласие.

Переоформление гендерных границ, в свою очередь, является ответом на изменения в социально-экономическом положении семьи, характерные для периода социальных трансформаций. Тем не менее, даже наиболее традиционно настроенные мужья не решаются отрицать право жен работать, что свидетельствует о том, что самореализация женщин в профессии – превратилась в норму современной культуры и одно из оснований комплекса представлений о гендерных различиях.

Гендерные представления, ядром которых являются самореализация женщины в профессии и связанная с этим нормативность эгалитарной семьи, достаточно пластичны, реагируя на социальные изменения и обеспечивая способы защиты индивидуума и семьи в эпоху социальных потрясений. Эта гибкость гендерных границ, выразилась в «скрытом» семейном договоре. Благодаря этому «традиционализация» представлений о гендерных различиях, проявляющаяся, главным образом, в акцентировании роли мужчины-кормильца, не становится ренессансом патриархатной семейной власти. Напротив, можно видеть в этом один из способов адаптации, выработанный в период социальных трансформаций. Такой способ адаптации основан на неустойчивом компромиссе (феномен взаимной жертвы), позволяющем мужчинам и женщинам сохранить ценности семьи и ценности самореализации, укорененные в «двухкарьерной семье» советского типа (семье двух работающих супругов, имеющих высшее образование) в условиях, когда в обществе возникло противоречие между значимостью ценностью самореализации и «денежным измерением» профессии.

Диссертант обращает внимание на то, что это реальное противоречие, с которым столкнулось поколение, создавшее семьи в 90ые г.г., лежит в основе усиления гендерной асимметрии, основанной на более жестких гендерных границах, но одновременно, делает описанную тенденцию непродуктивной, неустойчивой и в перспективе, подрывающей семейную стабильность.

В четвертом параграфе – «Гендерные границы в сфере политики: проблема партнерства мужчин и женщин» рассматриваются два различающихся, комплекса представлений о политическом участии женщин, или представлений о гендерных различиях в политике и возможности партнерства в ней мужчин и женщин. Это, с одной стороны, представления мужчин и женщин, профессионально занимающихся политикой, а с другой стороны, комплекс массовых представлений населения.

В диссертации показано, что в массовых представлениях населения ясно проступает разрыв между представлениями об общественно-политической активности, которую более половины населения рассматривает как возможную и желательную для женщин, и представлениями о профессиональной политике, в которой население не видит существенной необходимости участия женщин. При этом можно с большой долей уверенности предположить, что оба эти убеждения в ходе социальных трансформаций только окрепли.

На основе анализа тенденций, демонстрирующих, как менялись представительство и роль женщин в политике, а также на базе анализа резулшьтатов исследования «Партнерство в политике» диссертант делает вывод, что в российском обществе сфера профессиональной политики отличается наибольшей жесткостью гендерных границ, которые формируются в связи с обладанием политической властью.

В диссертации описаны две модели интерпретации гендерных различий в политике: модель «двух начал» и «партнерство профессионалов».

Представления о «природной» полярности гендерных различий формируют и представления об «идеальном партнерстве», или гармоническом сочетании мужского и женского начал, на основе принципа взаимодополнительности,

Основываясь на том, что различия в мужском и женском способе восприятия жизни и принятия решений абсолютны, в рамках модели двух начал делается вывод, что на практике идеальное партнерство невозможно, поэтому вместо него предлагается компромиссный вариант взаимодействия мужчин и женщин в политике. Он основан на принятии жестких гендерных границ: для мужчин «естественно» стремление быть на виду и стремиться завоевать высокий социальный статус; женщины, напротив, «по своей натуре» не честолюбивы и не склонны к публичности и довольствуются тем, что имеют доступ к принятию решений, работая в политике «в тени мужчин».

В диссертации показано, что модель «двух начал» воспроизводит комплекс гендерных представлений о традиционной семье, и предполагает многочисленные ограничения и высокую управляемость участия женщин в политике. В рамках этой модели женщины не участвуют в открытой борьбе за власть, не соперничают с мужчинами, а «помогают» им, обеспечивают «надежный тыл». При этом отказ женщин от участия в политической конкуренции является необходимым условием их выживания как политиков.

Вторая модель - «партнерство профессионалов» - основана на апелляции к западному опыту участия женщин в политике. На первый взгляд, создается впечатление, что «партнерство профессионалов» противоположно модели «двух началах». В действительности, даже те, кто утверждают, что «в политике нет пола» (то есть декларируют гендерную нейтральность политики), по ходу своих рассуждений приходят к выводу, что даже успешная женщина-политик – это, по сути дела маскулинизированный тип женщины, который не примет российский избиратель, поэтому, в конечном счете, партнерство мужчин и женщин неосуществимо в российской полтике .

Диссертант анализирует внутреннее противоречие, разрушающее «партнерство профессионалов», основанное на либеральной концепции «формального равенства»: профессионализм подразумевает конкуренцию, но гендерные границы, определяющие политику как сферу мужской активности, отрицают самую возможность открытой конкуренции между мужчиной и женщиной в этой сфере.

В диссертации обосновывается, что в рамках двух моделей гендерного взаимодействия в политике партнерство мужчин и женщин в ней, практически, не реализуемо, поскольку обе модели основываются на идее «естественно» заданных гендерных границ, фиксирующих, что политическая власть принадлежит мужчинам.

загрузка...