– многие суффиксы имеют алломорфы, что расширяет спектр их сочетаемостных возможностей.

Исследование морфонологических ограничений СК представляется неактуальным в связи с тем, что явление морфемного шва, сопровождающие образование суффиксальных локативов того или иного словообразовательного типа, описаны в научной литературе достаточно подробно.

Особую значимость при анализе СК приобретает изучение результирующих ограничений. Выявление указанных ограничений необходимо предварять исследованием способов образования подобных типов производных.

Синонимичные локативы могут быть образованы следующими способами: взаимодействие синонимичных основ с синонимичными суффиксами либо с одним и тем же суффиксом, взаимодействие одной и той же основы с синонимичными суффиксами.

Анализ материалов словарей синонимов русского языка показал, что образование суффиксальных локативов путем сочетания синонимичных производящих основ с синонимичными суффиксами либо с одним и тем же суффиксом маловероятно, так как производящие суффиксальных локативов редко вступают в синонимические отношения с другими словами. К подобным случаям можно отнести, например, пары аромат – запах, багровый – красный, бич – бомж, быстрый – стремительный. В данной ситуации обращает на себя внимание тот факт, что для образования суффиксальных локативов в абсолютном большинстве случаев используется доминанта синонимического ряда, например: белильня ( белый (белоснежный, молочный и др.). При стилистической нейтральности в качестве производящих могут использоваться доминанта и какой-либо член синонимического ряда. Например: агент ? агентство, представитель ? представительство; аромат ? ароматник, запах ? запахотека. Однако подобные случаи единичны. (Заметим, что в качестве ограничения иногда выступает не роль слова в синонимическом ряду, а другие факторы. Так, например, неиспользование в качестве производящего прилагательного высокогорный (ср.: альпийский ? альпинарий) можно объяснить синхронно-диахронными исходными и антинеблагозвучными результирующими ограничениями.)

Сочетания одинаковых основ и синонимичных суффиксов приводит к образованию кодериватов двух типов: 1) ключник – ключница, кедрач – кедровник, колокольня – колокольница (тождественные частные словообразовательные значения и тождественные лексические значения); 2) пепельница и пепелище, тепляк, теплушка и теплица (тождественные частные словообразовательные и разные лексические значения).

Существование кодериватов первого типа свидетельствует об избыточности морфемария СК. Подобные случаи немногочисленны. Кроме того, такие кодериваты, как правило, имеют стилистические различия. Существование в языке суффиксальных локативов с тождественными лексическими значениями является свидетельством нарушения антисинонимичных ограничений, что позволяет согласиться с мнением И.С. Улуханова об их нежёсткости. Однако подобные ограничения всё-таки действуют, и в ряде случаев возможные кодериваты не образуются, ср.: салатник – салатница и сахарница; скворечня – скворечник – скворечница, голубятник – голубятня и коровник, крольчатник, синичник.

Дериваты второй группы мы относим к словообразовательным синонимам с учётом широкого понимания данного явления. В случае с подобными словами, очевидно, следует говорить об антисинонимичных ограничениях (с деривационной точки зрения, но не с лексической). Причём, как представляется, важнее было бы здесь видеть пути развития потенциала конкретной деривационной единицы, а не искать ограничения в её функционировании.

К антисинонимичным ограничениям примыкают ограничения, обусловленные возможностью производящего вступать в гиперо-гипонимические отношения: если реальным производящим является гипероним, то потенциал гипонимов быть использованными как производящее резко ограничивается. Так, например, наличие суффиксального локатива обезьянник, образованного от основы существительного обезьяна, практически лишает возможности быть созданными локативы от основ существительных, находящихся с указанным мотивирующим в гиперо-гипонимических отношениях (например, гиббон, горилла, лемур, макака, мартышка, павиан, шимпанзе). Представляется верным говорить здесь и о действии языковых и внеязыковых ограничений.

Суффиксальные локативные омонимы могут быть образованы следующими способами: взаимодействие омонимичных основ с омосуффиксами либо с одним и тем же суффиксом, взаимодействие одной и той же основы с омосуффиксами, взаимодействие созвучных основ с омосуффиксами либо с одним и тем же суффиксом.

В абсолютном большинстве случаев представляется невозможным либо практически невозможным использование омонима для образования локатива в силу внеязыковых ограничений. Например: двор I и двор II (дворец), издать I (издательство) и издать II, очки I и очки II (очечник), соль I (солонка, солонец, солоница, солончак, солянка) и соль II.

Наиболее активно омонимичные суффиксальные локативы образуются при сочетании одной и той же основы с омонимичными суффиксами. Следует заметить, что в ряде случаев омосуффиксы являются нерегулярными и непродуктивными (либо малопродуктивными) и, следовательно, не могут ограничивать словопроизводство «конкурентов». Кроме того, исследовались только те суффиксы, которые имеют зоны пересечения деривационных ареалов. Подобное явление зафиксировано для омосуффиксов -ник, -ниц(а), -ищ(е), -к(а), а также для нулевых суффиксов. Сопоставление словопорождающих возможностей производящих одной тематической группы позволяет выявить случаи «необразования» омонимов.

Полисемичные суффиксальные nomina loci могут быть образованы на базе полисемичного либо моносемичного производящего. Антиполисемичные ограничения также являются нежёсткими. В качестве гипотезы нами рассматривалась возможность интерпретации существования случаев параллельной производности (при тождественности частных словообразовательных значений и различии лексических значений) как одного из способов «обхода» антиполисемичных ограничений. По нашим наблюдениям, данная возможность преодоления антиполисемичных ограничений существует, однако используется в языке не очень активно.

Одним из видов антинеблагозвучных ограничений являются ограничения, связанные с количеством слогов в слове. Так, например, с этой точки зрения вызывает затруднение образование локативов от основы многосложного прилагательного дактилоскопический (6 слогов в основе) посредством суффикса -тек(а). Ожидаемое производное *дактилоскопическотека насчитывало бы 9 слогов, что вряд ли позволило слову быть жизнеспособным. Этого удалось избежать с помощью усечения производящей основы: дактилоскоп(ический) ? дактилоскопотека (7 слогов) и дактилоско(пический) ? дактилоскотека (6 слогов). В качестве антинеблагозвучного ограничения, очевидно, можно рассматривать не только «многослоговость», но и «малослоговость» производящего. Преодоление данного ограничения также осуществляется средствами морфонологической адаптации. Так, например, вместо ожидаемых *нерпарий и *альпарий (ср. с заимствованным розарий) фиксируются нерпинарий и альпинарий.

ще); орфографическими (галошница и калошница, дубрава и дуброва); грамматическими (пожог и пожога, проток и протока). В рамках данного исследования нас интересуют варианты, появление которых обусловлено словопроизводством дериватов, т.е. словообразовательные варианты. Активное использование компонентами морфемария анализируемой СК средств морфонологической адаптации приводит к появлению вариативных локативов: идёт «перебор» возможных вариантов, создаётся некий запас, подыскивается подходящая звуковая оболочка. В этом случае мы встречаем два вида вариативности: а) варианты, связанные с наличием/отсутствием усечения производящей основы (вертодром – вертолётодром; дактилоскотека – дактилоскопотека); б) варианты, связанные с наличием/отсутствием/меной интерфикса (дернище – дерновище, игольник – иголочник, картофелище – картофлянище, гусятня – гусарня, свинарник – свинушник – свинюшник, ржище – ржанище). Таким образом, следует констатировать, что в отдельных случаях суффиксальные локативы имеют вариативные образования. В то же время, анализ фактического материала позволяет утверждать, что антивариантные ограничения существуют, однако, как и остальные ограничения, являются нежёсткими. См., например: амбарище и *амбаровище, гороховище и *горошище (ср. мшище), городище и *городовище.

Исследование СК суффиксальных локативных существительных позволило выявить ещё один вид результирующих ограничений – ограничений, связанных с существованием в языке производных с периферийной мотивацией. Данный вид ограничений занимает промежуточное положение между отталкивающими и неотталкивающими ограничениями: существующее производное занимает пустую клетку, но при этом занимает её не полностью, оставляя место для «соседей-конкурентов».

В параграфе 4 – «Потенциал словообразовательной категории суффиксальных локативных существительных» – рассматриваются пути развития деривационного потенциала СК.

Понимание СК суффиксальных nomina loci как схемы образования существительных с локативным значением посредством суффиксации позволяет говорить о следующих путях развития потенциала данной комплексной единицы системы словообразования: пополнение состава производящих основ; пополнение морфемария; пополнение состава семантических субкатегорий.

Существует четыре пути пополнения состава производящих основ: 1) использование нового значения полисемичного производящего; 2) использование того же значения производящего, но для образования локатива иной семантической субкатегории; 3) использование новых слов уже известной данной СК лексико-семантической группы; 4) привлечение к словопроизводству слов иных лексико-семантических групп и грамматических разрядов. Проведённое исследование показало, что все указанные пути пополнения состава производящих основ используются с разной степенью интенсивности. Причём степень реализуемости потенциала крайне низка.

Пополнение состава морфемария, как правило, происходит либо при заимствовании суффиксов, либо при использовании суффиксов иных СК. СК суффиксальных локативов «воспользовалась» и той, и другой возможностью, что, безусловно, привело к некоторой активизации её потенциала.

Пополнение состава семантических субкатегорий – один из наименее востребованных путей развития потенциала анализируемой СК, что обусловлено её консервативным характером.

СК суффиксальных nomina loci обладает значительным деривационным потенциалом. Однако его востребованность («реализуемость») минимальна. Тем не менее, проведённое исследование позволяет утверждать, что словопорождающие ресурсы данной СК могут обеспечить потребности в наименовании любого пространственного объекта. Причём в ряде случаев возможны вариативные образования, что, безусловно, повышает «жизнеспособность» указанной комплексной единицы деривационной системы русского языка.

х ограничений, ибо они вербализуют наиболее важные для общества понятия, потребность в которых может возрасти либо уменьшиться, но не может исчезнуть. Могут выходить из употребления дериваты, созданные в рамках СК, могут архаизовываться отдельные словообразовательные типы, но СК как максимально абстрагированная схема образования производных функционирует в языке неограниченно долго. Потребность в вербализации понятия места, очевидно, будет существовать всегда. В связи с этим изучение способов именования вместилищ, территорий и пространств является актуальным и перспективным.

Использование исчислительно-объяснительного метода позволяет утверждать, что исчисление возможностей данной комплексной единицы деривационной системы русского языка выявило пути её развития, а также способы восполнения лакун посредством суффиксального словопроизводства.

Конечно, выявленные закономерности сочетаемости производящих основ и суффиксов при образовании nomina loci лишь правила (не без исключений!), но не законы. Иными словами, мы, вслед за Г.П. Нещименко и Ю.Ю. Гайдуковой, «отнюдь не склонны их [комбинаторные закономерности – Г.Б.] глобализовать, а тем более предписывать им жёсткий регламентирующий характер». Кроме того, абсолютно справедливым признаём и замечание лингвистов о возможности появления «не поддающейся подчас эксплицитной интерпретации отклонений от логически предсказуемых результатов словообразовательной комбинаторики».

Таким образом, выявленные нами лакуны могут быть, а могут и не быть заполненными. Кроме того, практически невозможно предсказать время появления того или иного суффиксального nomina loci. Однако для нас принципиально важным было доказать, что, несмотря на общераспространённое (и, безусловно, справедливое) мнение о незначительной продуктивности, СК суффиксальных локативных существительных в русском языке обладает внушительным деривационным потенциалом, и её лексическая реализованность мизерна по сравнению с возможностями её лексической реализации.

Четвёртая глава («Суффиксальные локативные существительные как объект лексикографии») содержит анализ дефиниций суффиксальных локативных существительных в современных толковых, толково-словообразовательных и неологических словарях русского языка, а также рекомендации по их построению. Кроме того, рассматриваются особенности лексикографической репрезентации суффиксальных локативных существительных в словообразовательных словарях русского языка.

В параграфе 1 – «Принципы дефинирования суффиксальных локативных существительных в словообразовательных словарях русского языка» – анализируется понятие «словообразовательный словарь», рассматриваются словарные статьи, компонентами которых являются суффиксальные nomina loci.

В ряде случаев было предложено обоснование необходимости уточнения словообразовательных связей некоторых дериватов с локативным словообразовательным значением (уточнение отношения nomina loci к производности; уточнение производящей базы; отражение полимотивированности дериватов). Кроме того, были выявлены случаи, когда членение суффиксальных локативов на морфемы, предложенное А.Н. Тихоновым, не представляется единственно возможным. Первая проблема связана с отнесением слов к членимым либо нечленимым. Вторая проблема связана с позицией морфемных швов в основах локативов.

Таким образом, изучение СК суффиксальных nomina loci позволило уточнить и дополнить данные словообразовательных словарей русского языка: выявлены отсутствующие в них производные, уточнены производящие, обоснована полимотивация ряда дериватов. В некоторых случаях были сделаны замечания по трактовке морфемного состава слов и интерпретации морфонологических явлений.

Одной из актуальнейших задач современной русской морфемо- и дериватографии является создание словаря морфемного состава слов и словообразовательного словаря, включающих значительное число единиц и адекватно отражающих многообразие позиций дериватологов.

Результаты исследования СК суффиксальных локативных существительных позволили предложить дополнения к «Толковому словарю словообразовательных единиц» Т.Ф. Ефремовой, представляющему собой первое столь подробное лексикографическое описание аффиксов.

В параграфе 2 – «Принципы дефинирования суффиксальных локативных существительных в толковых, толково-словообразовательных и неологических словарях русского языка» – были исследованы особенности лексикографической репрезентации указанных производных.

Об особой значимости лексикографической репрезентации результатов лингвистических исследований можно судить по следующему высказыванию В.В. Морковкина: «Лексикография … представляет собой основной канал, через посредство которого лингвистика обнаруживает и обнародует результаты своей деятельности. В этом смысле лексикография может рассматриваться как своего рода служба общения между лингвистикой, являющейся наукой о языке, и обществом, заинтересованном в развитии в познании языка, а словарная продукция – как главное, чем лингвистика отчитывается перед обществом». С ним солидарен и В.Д. Девкин, в частности отметивший: «Словарь – приём, метод, способ, средство познания языкового явления. Всё не пропущенное через словарь оказывается не полностью понятым, не всесторонне осмысленным. Только он обеспечивает обозримость, комплексность и системность рассмотрения» .

Наше исследование СК суффиксальных локативных существительных позволяет совершенствовать теорию и практику отдельных лексикографических изданий – толковых, толково-словобразовательных и неологических словарей русского языка. Общепризнанным является тот факт, что значение одного и того же слова может быть описано с использованием разных типов словарных дефиниций. При этом эталонными для производных слов считаются отсылочные дефиниции, т.е. дефиниции, содержащие производящее слово.

Особенности дефинирования производных слов в толковых словарях, к сожалению, до сих пор не были предметом специального лингвистического исследования. Это и обусловливает актуальность нашей работы. Анализ словарных дефиниций суффиксальных nomina loci, представленных в указанных типах словарей русского языка, позволяет согласиться со следующим мнением Е.А. Земской: «Используемые в словарях способы подачи однокоренных слов часто не отражают семантических связей, существующих между ними; аналогичные приёмы толкования нередко применяются непоследовательно». Недочёты дефинирования суффиксальных локативов в больших толковых словарях вряд ли возможно избежать при составлении столь масштабных лексикографических произведений. Словари же, описывающие относительно небольшую группу слов, имеющих общее словообразовательное значение, позволяют устранить выявленные недостатки.

Первым этапом в выработке наиболее точных дефиниционных формул стало выявление всего корпуса родовых понятий, установление их иерархических отношений. Результат подобной работы – унификация опорных компонентов дефиниционных конструкций с учётом семантики локативов.

Исследование дефиниционных конструкций локативов разных семантических субкатегорий показало, что основными недочётами лексикографической репрезентации анализируемых дериватов являются: 1) избыточность; 2) отсутствие производящего либо «потенциального» производящего; 3) неунифицированность в выборе опорного слова и в построении самой дефиниции.

Однако хотелось бы отметить, что в ряде случаев указанные выше явления следует трактовать не как недостатки в работе лексикографов, а как результат неизбежного компромисса либо даже как единственно возможный выбор.

Вопрос об отражении в словарной дефиниции полимотивированности деривата требует специального изучения. На основе анализа имеющегося в нашем распоряжении языкового материала представляется возможной следующая точка зрения: отражение полимотивированности не является обязательной, но приветствуется.