на основе авторских эмпирических данных построен политико-культурный портрет руководителей (администраторов) культуры регионального и муниципального уровней, позволяющий установить характер изменений персонального состава управленцев, изменений в их политическом сознании, политической идентичности и моделях профессионального поведения;

установлено, что базовые характеристики региональных администраторов культуры (в т. ч. возраст, образование, управленческий стаж, номенклатурный опыт, каналы рекрутирования и др.) существенно не отличаются от параметров, характеризующих представителей других сфер государственной службы, за исключением более ярко выраженной гендерной асимметрии;

эмпирически доказано наличие инвариантных характеристик у администраторов культуры как номенклатурного, так и рыночного периодов; выявлен существенно важный фактор дифференциации – продолжительность реального опыта управленческой работы;

выявлена и описана (на материалах эмпирических исследований) динамика влияний рыночных изменений на представления субъектов культурной политики (на примере Северо-Западного региона) относительно проблемных зон, характерных для региональной сферы культуры в настоящее время, негативных тенденций, наблюдаемых в сфере культуры, возможных шагов по их нейтрализации;

на основе наблюдений доказано, что вектор проблем культурной политики постепенно смещается из пространства дефицита внешних ресурсов к формированию осознания важности личностных и профессиональных ресурсов развития для самих управленцев в сфере культуры региона;

осуществлен сравнительный анализ социокультурных ориентаций и установок руководителей органов культуры России, Западной и Восточной Европы, в т. ч. их ценностных предпочтений, личностных и профессиональных качеств, востребуемых для работы в условиях своих стран и регионов, с учетом доминирующих образов успешного управленца и собственными самооценками. В ходе проделанной работы установлена относительная синхронизация образа успешного управленца для всех трех групп администраторов культуры при существенном характере расхождения в самооценках у представителей этих групп. Это не позволяет, однако, утверждать, что российские управленцы демонстрируют существенное рыночное отставание от зарубежных специалистов государственной и муниципальной службы.

Теоретическая и практическая значимость исследования определяется актуальностью полученных результатов, прежде всего, для выбора оптимальной модели государственной культурной политики России в региональном измерении. В диссертации представлена методология выявления и системного анализа тех управленческих практик, которые сегодня являются основными в российских регионах при построении и осуществлении той или иной модели культурной политики.

Анализ стратегии трансформации государственной культурной политики и ее субъектов в ходе рыночных преобразований позволит:

1. Привлечь внимание исследователей и специалистов в области государственного управления социальной сферой к необходимости поиска нового политического консенсуса между центром и регионами, к разработке новой концептуальной модели государственной культурной политики, учитывающей многообразие регионального российского пространства и неравномерность динамики рыночной трансформации акторов, отвечающих за ее реализацию в регионах. Предлагаемая в данной работе концепция способствует преодолению одностороннего взгляда на субъекты и акторов культурной политики регионального уровня и недооценки их вклада в реальное управление. Она позволяет осуществить комплексный анализ социально-политической реальности в субъектном поле регионального управления сферой культуры и предложить ряд схем по решению проблем достижения управленческой эффективности. Субъектная концепция государственной культурной политики позволяет более адекватно оценить происходящие в регионах процессы, определяет более глубокий и развернутый взгляд на происходящие здесь перемены.

2. Выдвинутая концепция имеет непосредственное отношение к политико-управленческой практике. Она позволяет с учетом знания реального состояния субъектного ресурса в области государственной культурной политики планировать дальнейшие преобразования в социальной сфере, проектировать способы управленческого воздействия государства на формирование региональной культурной политики.

3. Материалы проведенного исследования могут быть использованы для совершенствования образовательных программ в области политологии, государственного и муниципального управления, предоставляя новые возможности для разработки и углубления содержания учебных курсов. Они могут быть полезны для региональных институтов в связи с осознанием ими места и роли региональных субъектов в реализации культурной политики.

Апробация результатов исследования. Отдельные положения работы были изложены автором в выступлениях на заседаниях координационного Совета Министерства культуры РФ, коллегии Министерства культуры РФ, координационного совета по культуре ассоциации «Северо-Запад», международных конференциях министров культуры стран Баренцева Евро-Арктического региона (Архангельск, сентябрь 1998 г.; Оулу, Финляндия, май 2002 г.).

Основные положения, выводы и рекомендации, содержащиеся в диссертации, докладывались и обсуждались на различных отечественных и международных семинарах, в частности «Forum Marinum» (Турку, Финляндия, март 2002 г.)», «Содействие экономическому росту через инвестиции в культуру: новые возможности, партнерские программы, международные проекты» (Санкт-Петербург, февраль 2004 г.), «Культура на границах» (Ясная Поляна Тульской обл., март 2004 г.), «Культурная политика и развитие культурных индустрий в Северо-Западном регионе» (Вологда, апрель 2004 г.), «Современные образовательные практики для российских менеджеров культуры: опыт и перспективы» (Москва, август 2004 г.), на семинарах проекта «Cultural Service Desk» (Тарту, Эстония, январь 2005 г., Рованиеми, Финляндия, апрель 2005 г.); на всероссийских и международных конференциях и симпозиумах: «Культура и медиа: вступая в XXI в.» (Архангельск, январь 2001 г.), «Экология северных территорий России. Проблемы, прогноз ситуации, пути развития, решения» (Архангельск, июнь 2002 г.), «Культура как фактор мировой политики» (Москва, февраль 2004 г.), III международный форум «Государственная власть и местное самоуправление в России: история и современность» (Санкт-Петербург, июнь 2004 г.), «Человек, культура и общество в контексте глобализации современного мира» (Москва, октябрь 2004 г.) и др.

Ключевые положения диссертации представлены в двух монографиях автора «Региональная культурная политика пореформенной России: субъектное измерение» (СПб.: СЗАГС, 2005) и «Региональные управленческие отношения в сфере культуры: поиск новой управленческой парадигмы» (М.: ИС РАН, 1996) общим объемом 28,5 п. л., а также в 60 статьях общим объемом 56 п. л., опубликованных в российских и зарубежных изданиях.

Диссертация обсуждалась на заседании кафедры политического анализа факультета государственного управления Московского государственного университета им. М. В. Ломоносова, на котором принято положительное заключение о рекомендации работы к защите по специальности 23.00.02 – политические институты, этнополитическая конфликтология, национальные и политические процессы и технологии.

Диссертация состоит из введения, пяти глав (18 параграфов), заключения, списка использованной литературы, приложения.

основное содержание работы

Во введении обосновывается актуальность темы, определяются цели и задачи, а также формулируются основные гипотезы исследования, выделяются методологические основания работы. Определяется степень разработанности темы, раскрывается научная новизна, теоретическая и практическая значимость работы.

ПЕРВАЯ ГЛАВА «Государственная культурная политика: когнитивные модели и поиск оптимальной модели культурной политики для современной России» посвящена теоретико-методологическим аспектам культурной политики. Формулируются концептуальные положения, детерминирующие дальнейшие подходы к исследованию культурной политики, анализируется социально-политическая сущность государственной политики. Государственная политика рассматривается как политический процесс управленческого воздействия государства на основные сферы общества, непосредственно связанный с осуществлением публичной власти (как в рамках разработки стратегии и тактики управленческого воздействия на различные сферы и компоненты общества, так и практического регулирующего воздействия на них со стороны разнообразных институтов и органов государства). Анализируется различение политики по критерию масштаба охвата управленческим воздействием территории (центральная / федеральная, региональная, муниципальная), характеру управления (в рамках которого культурная политика характеризует процесс политического воздействия государства на область культуры). Отмечено, что управляющая система государственной политики представляет собой целостную совокупность субстанциональных, институциональных и субъектных компонентов государственной политики (власть, институты, субъекты).

С методологической точки зрения, в работе предлагается различать три уровня государственной культурной политики: идеолого-концептуальный (основные положения, раскрывающие ценности и идеалы общества и государства), политический (конкретные установки и требования политической элиты) и реализационный (степень освоения и воплощения целей и принципов данной идеологии). Исходное условие разработки культурной политики – достижение согласия между официальными, творческими, общественными субъектами относительно приоритетности целей культурного развития.

В первом параграфе «Теоретико-методологические основания анализа государственной культурной политики» рассматривается история понятия «культурная политика» в западной научной литературе. Анализируются концепции А. Жерара и Ж. Гентил, М. Драгичевич-Шешич, Д. Адамса и А. Голдбарда, М. д’Анджело, П. Весперини. Показано, что, давая определение термину «культурная политика», современная зарубежная наука использует представления о связанных с ее осуществлением целях, институтах и ресурсах. Нередко они совмещаются, и тогда можно говорить о комплексном управленческом подходе к определению понятия «культурная политика». В целом, степень концептуальной разработанности понятия «культурная политика» характеризуется: 1. наличием принципиального различия между его категоризацией на теоретико-методологическом уровне и на уровне конкретных управленческих решений, что, однако, может иметь позитивное значение для поиска путей перспективного развития; 2. полным отсутствием или латентным присутствием категории субъекта культурной политики. Это дает основание автору сделать вывод о необходимости поиска такого определения культурной политики, где субъектно-личностная составляющая не просто являлась бы латентной, но заняла именно то место, какое она имеет в реальной политической и практической деятельности.

Проводится развернутый анализ направлений культурной политики развитых стран и векторов ее трансформации в различные годы. Показано, что первоначально ведущая роль в культурной политике развитых стран отводилась государству, основой политики было культурное потребление. В начале 1970-х гг. многие страны приступили к поиску новой государственной культурной политики, руководствуясь идеей демократизации культуры. 1980-е гг. стали эпохой общественного администрирования на основе принципа децентрализации, при том, что интерес к культуре стали проявлять партнеры из других сфер. В результате в конце 1980-х–начале 90-х гг. развивается инструментальный подход к культурной политике, в котором принципиальная ценность культуры определяется способностью служить различным политическим целям и стратегиям, направленным на общественное развитие или решение социальных проблем. Обосновывается вывод, что понятие «культурная политика» не является застывшей категорией, а изменяется во времени и зависит от конкретной социально-экономической и политической ситуации.

Во втором параграфе «Рыночная и патерналистская модели культурной политики в странах Западной Европы и США» интерпретируется традиционное различение двух полярных моделей – рыночной и патерналистской, определяется перспективность и возможность использования каждой из них. Приводится спектр наиболее известных подходов к культурной политике в западных исследованиях. (А. Моль,

М. Драгичевич-Шешич, М. Пахтер, Ч. Лэндри и др.).

Для целей авторского исследования в концепции А. Моля выделяется необходимость рассматривать двоякую направленность культурной политики – на сохранение устойчивых моделей и/или на развитие. Однако данный концептуальный подход не учитывает ее политическую специфику.

Концепция М. Драгичевич-Шешич основана на учете политического устройства государства и роли основных акторов реализации культурной политики. В рамках данной концепции выделяются: либеральная, государственная бюрократическая или просветительская, национально-освободительная культурная политика, а также политика переходного периода. Описание различных типов культурной политики в зависимости от политических режимов позволяет понять степень ее вариативности и меру зависимости от политических факторов.

Для построения авторской концепции важное значение имеет типология культурной политики М. Пахтера и Ч. Лэндри, базирующаяся на характере оценки инструментального потенциала культуры: политика, основанная на знании и занятости; имиджевая политика; политика организационной модернизации; охранительная политика и др. Этот управленческий подход вскрывает важную роль ресурсов при осуществлении указанных видов государственной культурной политики.

Рассматриваются также подходы к типизации современных моделей государственной культурной политики на основании общественной поддержки, либо идеи самостоятельного выживания (А. Визанд). Существенный интерес представляют типологии, основанные на учете принципов государственного финансирования культуры: выделенные европейскими экспертами американская модель (государственная власть осуществляет правовое регулирование), децентрализация (распределение осуществляется местными властями), принцип «вытянутой руки» (государство определяет общий объем финансирования), сильная администрация в области культуры на центральном уровне; государство как «вдохновитель», «патрон», «архитектор» или «инженер» (Г. Х. Шартран и К. Мак-Кафи). Выполненный анализ позволяет увидеть не только межстрановые различия, но и показывает многообразие существующих здесь эффективных моделей реализации культурной политики.

В целом, проведенный анализ позволяет заключить, что европейские государства, осуществляя политику децентрализации, не оставляют культуру без централизованной поддержки. И этот теоретический вывод имеет принципиальное значение. Формулируются и другие выводы. Имеются существенные страновые различия в характере обязательств государства и приоритетов в культурной политике. Это означает, что эффективная модель политики того или иного государства по отношению к культуре не может быть заимствована полностью. Ни одна из рассмотренных моделей культурной политики не отражает весь комплекс социальных ожиданий. Каждая конкретная модель государственной культурной политики включает в себя ряд чисто формальных принципов, которые в реальности корректируются неформальными правилами.

В третьем параграфе: «Государственная культурная политика в России: историческое измерение» анализируются сложившиеся подходы к выделению типов культурной политики в отечественной научной литературе. Рассматриваются концепции А. В. Фадина (разделение моносубъектной и многосубъектной моделей культурной политики), В. С. Жидкова (демократическая и тоталитарная модели), К. Б. Соколова (популистская, патерналистская и тоталитарная модели).

Рассматривается концепция А. Я. Рубинштейна, где в качестве критерия для выделения той или иной модели культурной политики предлагается способ распределения общественных средств. В рамках данного подхода сделана попытка противопоставить жесткий контроль государства «мягким стратегиям», ответить на вопрос, какой должна быть роль государства в реализации культурной политики и в формировании модели ее финансирования.

С указанными подходами сопоставляется описание особенностей культурной политики в советский, перестроечный и постсоветский периоды. Показано, что в советский период культурная политика строилась на принципах однопартийной политической системы с жесткой централизацией, она замыкалась в отраслевых схемах, что провоцировало использование в ней административных технологий, формировало единообразные образцы деятельности, управлять которыми было относительно просто.

В середине 1990-х гг. исследователями осознается важность понимания существования различных акторов государственной культурной политики. Наиболее последовательно необходимость данного (а не ведомственного) подхода к культурной политике обосновывает В. В. Савельев. Представление о культурной политике как о «борьбе интересов» и поиске компромисса между политическими и властными акторами отличают работы В. С. Жидкова, К. Б. Соколова, Е. И. Кузьмина.

Модель административного распределения в культурной политике, характерная для советского времени, остается доминирующей по сей день. Это свидетельствует о слабой адаптации государственной культурной политики к политическим и социальным вызовам постперестроечного периода. Этот вывод может быть отнесен и к региональной культурной политике, многообразие трактовок которой свидетельствует о незавершенности концептуальной разработки данного понятия.

В заключение делается вывод, что, учитывая зависимость толкования термина «культурная политика» от особенностей политических режимов, необходимо вырабатывать подходы и определение культурной политики с учетом специфики таких режимов. Для современной России все более очевидным становится стремление к поиску выхода за рамки толкования культурной политики как ведомственного инструмента, используемого государством. Сегодня доминирует тенденция представления государственной культурной политики как пространства взаимодействия различных субъектов и акторов, благодаря усилиям которых формируются стратегии реальных действий в области культуры как во всей России, так и на региональном уровне.

В четвертом параграфе: «Проблема выбора оптимальной модели государственной культурной политики России» анализируются влияние на культурную политику традиционной для России властной вертикали, а также характерные для периодов реформ тенденции к децентрализации и последующей централизации культурной политики. Обсуждается роль государства в поиске новой концепции культурной политики. Описывается феномен сохранения субъектами культурной политики традиционных административно-командных управленческих подходов на фоне значительных структурных изменений. Анализируются особенности современной ситуации в культурной политике: отчуждение субъекта и объекта управления, «политика выживания» в условиях недостатка финансирования.

Осуществленный в главе анализ позволяет автору придти к следующим выводам: В эпоху рыночных перемен на первый план выходит идея действующих субъектов культурной политики, определяющих содержание и направленность многих процессов, происходящих сегодня в культурной сфере России.

Особенность современной культурной политики и деятельности ее акторов заключается в том, что партнерство и патернализм, являясь взаимоисключающими характеристиками культурной политики, продолжают сосуществовать в современном культурном пространстве и адекватно верифицируют существующие управленческие практики. Защищаемый автором тезис: целесообразно отказаться от антагонистической оценки этих двух концепций.

Современная общественная ситуация диктует необходимость усиления внимания к культуре как фактору развития, но реализовывать этот подход следует путем глубокой проработки концепции национальной культурной политики с помощью соответствующего концептуального аппарата, а не стремлением осуществить ряд тактических и популистских шагов. Требуется переход от коротких стратегий, совпадающих с политическими циклами, к долгосрочным стратегиям.

Для развития национальной культурной политики России необходимо достижение договоренности между субъектами относительно конкретных форм реализации провозглашенных принципов, проблематизации соответствия предлагаемой модели культурной политики социально-экономической ситуации в стране. Для осуществления подобной политики наиболее продуктивным представляется субъектно-деятельностный подход к пониманию культурной политики. Именно он принимает в расчет специфику действующих субъектов: их интересы, конфликты и взаимодействия. Это дает возможность приблизить государственную культурную политику к реальным социальным практикам, без осознания и учета которых концептуальные схемы и политические действия по их реализации едва ли будут эффективны.