Таким образом, через сочетание различных методологических концепций, общенаучных и специальных исторических методов представляется возможным выполнить объемное, сознательно освобожденное от аксиологически зависимых интерпретаций исследование по истории «Анналов» как многогранного, хронологически продолжительного и влиятельного интеллектуального феномена.

Источниковая база работы.

Классификация используемых источников является необходимой частью исследования, которая позволяет оптимизировать процесс анализа изучаемых материалов, упорядочить методологический инструментарий и концептуальный аппарат. Исходя из целей, задач и особенностей диссертации в ней проведена мобилизация источников по жанровым характеристикам каждого документа.

В первую группу источников вошли научные тексты (диссертации, монографии, статьи) представителей движения «Анналов», в том числе - опубликованные в одноименном журнале, существовавшем в разные годы с шестью различными заголовками. Автор диссертации не ставила своей целью представить максимально широко круг конкретно-исторических работ, когда-либо соотнесенных с «Анналами». Из обширной библиографии «Анналов» были выбраны лишь те исследования, которые соответствуют целям диссертации. Главным образом, это труды, обладающие программно важным для развития движения значением: «Апология история» М. Блока, «Бои за историю» Л. Февра, Средиземное море и средиземноморский мир в эпоху Филиппа II», «Цивилизация Средневекового Запада» Ж Ле Гоффа, «Монтайю: окситанская деревня (1294-1324)», «На краю обрыва. История между уверенностью и беспокойством» Р. Шартье и многие другие.

Вторую группу источников представляют собой «эго-документы» - источники личного происхождения, представленные «межличностно-коммуникативными» источниками, – мемуарами, эпистолярным наследием, интервью представителей движения «Анналов». Источники личного характера позволяют оценить ситуативность многих принимаемых решений, уточнить детали, понять социально-психологические аспекты изучаемых процессов, общие места, а иногда – противоречия и несовпадения в интерпретациях, касающихся общего прошлого. Яркий пример тому – сборник «Эгоистории», выполненный ведущими представителями «третьих Анналов» под редакцией Пьера Нора; изданные воспоминания и интервью Ф. Арьеса («Историк по воскресениям»), П. Губера («Путь историка. Воспоминания 1919-1995 гг.»), Э. Лабрусса («Беседа с Э. Лабруссом»), П. Шоню («Взорванный миг. Беседа с Ф. Доссом), Ж. Дюби («Диалоги. Беседа с Г. Лардро»). Незаменимым подспорьем для исследователей истории «Анналов» становятся публикации личных документов Л. Февра и М. Блока: трехтомной переписки между ними, проясняющей сложность их взаимоотношений, идейных предпочтений каждого и общего интеллектуального предприятия; писем Блока и Февра Анри Пиренну, Февра – Альберу Тома и Франсуа Симиану.

В третью группу источников необходимо выделить научно-исследовательскую литературу, написанную в жанре интеллектуальной биографии и посвященную отдельным персоналиям движения «Анналов»: Марку Блоку («Марк Блок» О. Дюмулена), Люсьену Февру (Люсьен Февр: читатель и критик» Б. Мюллера), Фернану Броделю («Фернан Бродель» Д. Джемелли, «Бродель» П. Дэкса), Эрнесту Лабруссу («Сочинения Эрнеста Лабрусса. Генезис модели экономической истории» М.Н. Боргетти)

В четвертую группу источников вошли издания по общим и частным проблемам развития французской исторической науки, такие, как «О кризисе истории», «Проклятые сыны Республики» Ж. Нуарьеля; «Двенадцать уроков по истории» А. Про; «Социальная роль историка» О. Дюмулена, «Исторические течения во Франции» К. Делакруа, Ф. Досса, П. Гарсия; коллективные сборники (например, «История и ремесло историка во Франции в 1945-1995 гг.» под редакцией Ф. Бедарида; «Восстановленное прошлое» под редакцией Ж. Бутье и Д. Жулиа; «История сегодня» под редакцией Ж.-К. Руано-Бурбалена), а также тематические подборки статей, опубликованные в профессиональных журналах («Ле Деба», «Женез», «Вантьем сьекль» и др.) Производя ретроспективный анализ историографического процесса во Франции, большинство современных рефлексий об истории привлекают опыт «Анналов» как важнейшую веху исторической науки.

Пятую группу источников образуют труды идейных доноров, оппонентов и «попутчиков» движения «Анналов», пришедших из различных дисциплин: истории (Г. Моно, Ш. Сеньобос, П. Ренувен, Р. Ремон), философии (А. Берр, Л. Альтюссер, М. Фуко, П. Рикёр), экономики и социологии (Э. Дюркгейм, Ф. Симиан, П. Бурдье, Ж.-К. Пассерон, Л. Тевено), антропологии (Ж.-К. Леви-Стросс). Через обращение к монографиям, полемическим статьям, интервью этих видных представителей французских гуманитарных наук анализируются механизмы идейных зависимостей и интеллектуальных стратегий, применяемых «Анналами» в практике исторических исследований и междисциплинарных дискуссиях.

Шестую группу источников образуют материалы современной периодической печати, Интернет-сайтов, научно-популярные издания, в которых отражены социально значимые дискуссионные темы, потребовавшие участия историков и привлекающие, по разным причинам, память об «Анналах».

В седьмую группу источников могут быть выделены библиографические указатели и справочники, относящиеся к истории движения. Превосходя внешне нейтральный, вспомогательный профиль своей деятельности, аннотированная библиография, способы проблематизации и классификации в ней позволяют отслеживать важнейшие c точки зрения исследуемого историографического процесса «смены вех».

Таким образом, реализация цели и основных задач диссертационного исследования базируется на комплексном и всестороннем изучении всех вышеперечисленных групп письменных источников.

Научная новизна диссертации проявляется как в самой постановке проблемы, так и в полученных теоретических результатах.

В диссертации рассматривается целый ряд источников, позволяющий ввести в устоявшуюся историографическую традицию, связанную с «Анналами», новые проблемные ракурсы, которые, по мнению автора, приведут к существенному пересмотру или уточнению существующих в отечественной историографии движения суждений.

С позиций современной «интеллектуальной истории» и «истории научных сообществ» исследован процесс становления и институционализации движения «Анналов», его стратегии власти и интеллектуального влияния через медийные сети.

Новацией для отечественной историографии «Анналов» стал анализ механизмов преемственности по отношению к состоявшемуся ранее периоду развития исторической науки во Франции, доказан факт развития «Анналами» многих начинаний предшествующей «методической школы».

Последовательно проанализирована смена социо-культурных контекстов, влиявших на формирование тематических и методологических ориентаций движения.

Выделена особая роль школы Эрнеста Лабрусса в развитии методологических практик движения «Анналов».

Впервые показано, как исследовательский и исторический опыт «Анналов» отражается в историческом сознании современного французского общества, актуальных профессиональных и общественных дискуссиях, выявлена их роль в развитии современных практик исторического исследования и эпистемологии истории.

Практическая значимость диссертации. Материалы и положения диссертации могут быть использованы в исследованиях по широкому кругу проблем методологии и историографии всеобщей истории ХХ в., при создании учебных, учебно-методических и научно-популярных работ, а также при подготовке учебных курсов по историографии, теории и методологии исторического исследования.

Апробация диссертационной работы, ее основных положений и выводов была осуществлена в публикациях, а также выступлениях автора на всероссийских и международных конференциях: в 2002-2007 гг. ею были представлены доклады по теме диссертации на научных форумах в Москве, Санкт-Петербурге, Саратове, Томске, Владивостоке, Париже.

II. ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ ДИССЕРТАЦИИ

Структура диссертации определяется степенью изученности темы, целью и задачами исследования. Работа состоит из введения, трех глав, заключения, списка источников и литературы, четырех приложений.

Введение включает в себя обоснование актуальности и практической значимости темы, постановку целей и задач, определение объекта и предмета исследования, выбор его хронологических рамок, обозначение теоретико-методологических основ, обзор использованных источников и литературы, в нем также определяется научная новизна, практическая значимость и апробация работы.

Первая глава диссертации «Традиции и проблема преемственности: «Анналы» как «место памяти» состоит из двух разделов.

В первом разделе первой главы анализируются институциональные основы французской исторической науки, заложенные в последней четверти XIX в. поколением историков «методической школы», или историков-позитивистов, а также традиции и механизмы преемственности, связавшие движение «Анналов» с их непосредственными предшественниками и учителями. В историографии «Анналов» прочно утвердилось негативное восприятие историков-позитивистов, в полемических манифестах Люсьена Февра был создан широко известный образ «традиционной», событийной, политически ориентированной истории, способной оперировать лишь элементарной фактологией и не умеющей строить гипотезы. Лишь в последних десятилетиях ХХ в. роль поколения историков «методической школы» в утверждении институциональной базы современной исторической науки и их рефлексия об истории стали предметом тщательной интеллектуальной ревизии. Было убедительно доказано, что исторический метод – основной арсенал практик верификации и аргументации, принятых в историческом исследовании, – был создан именно в данный период и почти не претерпел изменений в дальнейшем. В историографии ХХ в. устоялся неадекватный, если не сказать, откровенно карикатурный образ эпистемологической платформы «методической школы». Внимательное чтение научных трудов этой исследовательской генерации показывает, что их авторы не изучали исторические факты как «вещи», понимали как сложную природу исторической реконструкции, так и незавершенность получаемых исследовательских результатов.

В современной французской историографии существует тенденция вывести историков-методистов из-под удара суждений, произведенных «Анналами», сделать их полноправными участниками насущных проблематизаций современной исторической науки. Более того, именно последняя четверть XIX в. в истории исторической науки наделяется значением подлинной научной революции, когда формируется новая концепция объективности научного знания, в которой «истинным» признается исследование, верифицируемое экспериментально; создается представление о профессиональном научном сообществе и по необходимости коллективном характере научной деятельности, основанной на разделении труда и сотрудничестве ученых. Историческое движение «Анналов», созданное в дальнейшем, в этой вполне состоятельной интерпретации представляется закономерным этапом развития, свидетельством «зрелости» научной парадигмы, давшим французской историографии статус интеллектуальной традиции мирового значения, но не основной «точкой отсчета».

Во Франции общий мировой процесс организации профессиональных научных сообществ был усилен союзом историков-позитивистов с устанавливающимся режимом III Республики. Исследование и преподавание опыта коллективной памяти, осуществляемые историками, стали в этот период основой для формирования новой национальной идентичности. Историки заняли важное и почетное место в новом режиме централизации французского государства, принимая участие в самых значимых мероприятиях власти, оказываясь в центре ключевых событий общественной жизни, от формирования рынка печатной литературы до реформ общенационального значения. В то же самое время другие дисциплины получали свои социальные привилегии с большим трудом. Это обстоятельство создавало очаги большой напряженности в междисциплинарных дискуссиях и чрезвычайную важность легитимации различных областей знания как по отношению к обществу, так и по части эпистемологических оснований. Особый интерес, с точки зрения историографии «Анналов», представляет дискуссия между историком Шарлем Сеньобосом, анализирующим, с точки зрения практики исторического метода, эпистемологические трудности своего ремесла, и социолога-теоретика Франсуа Симиана, обличавшего теоретическую слабость своего оппонента. Именно у Симиана «первые Анналы» позаимствуют основные аргументы для формулировки целей и задач «проблематизирующей», социально-ориентированной истории.

Высокий социальный престиж исторической профессии, ее большая роль в трансформациях общества обозначили еще одну яркую особенность французской историографии: с момента формирования «национального французского романа в духе Лависса» все исследовательские инновации историков оказались завязаны на битвах памяти, провоцируя подчас жесткое противостояние исследовательских поколений внутри профессиональной среды.

Важную роль в становлении исторической науки сыграло формирование профессиональной периодики. «Анналы экономической и социальной истории» развивали начинания целого ряда журналов, в первую очередь, «Исторического журнала» - основного рупора профессии.

В целом, несмотря на риторику «первых Анналов», критически отзывавшихся о своих предшественниках, можно говорить не только об эпистемологическом разрыве, но и о несомненной институциональной и идейной преемственности между этими научными поколениями. Стараясь произвести легитимацию новых идей, связанных, прежде всего, с утверждением в научном сознании эпохи принципа релятивизма, «Анналы» не опровергали главное достижение предшественников – сам исторический метод.

Во втором разделе первой главы в контексте актуальных проблем исторической науки рассматривается история «первого поколения Анналов». Тенденцией последних десятилетий в историографии «Анналов» стало стремление разделить легендарный дуэт Люсьена Февра и Марка Блока, написать их интеллектуальные биографии по отдельности, понять их индивидуальные побуждения и профессиональные поиски. Особый интерес у исследователей вызывает судьба Марка Блока, слишком долго выступавшего в историописании «Анналов» в паре со своим старшим партнером, как зависимый и ведoмый продолжатель его идей. Post mortem конструировался образ Блока-героя, глашатая новой науки, создающего гуманную историю, где никакие абстрактные схемы не доминируют над человеком. Его интеллектуальные черты рисовались в палитре воззрений Февра: акцентировалась склонность к ментальностям и цивилизациям, почти исключались упоминания об обществе, классах и структурах – основных понятиях в трудах Блока. Идейными вдохновителями изображались два «титулованных божества» «Анналов» – Дюркгейм и Видаль де ла Блаш, но всячески подчеркивалось, что Блок избегал строгости детерминизма из-за своего вкуса к свободе.

??????$????J

??????$????J

!Таким образом, степень идейного родства «отцов-основателей» несколько преувеличивалась в историографии «Анналов», зачастую сводя научные предпочтения Марка Блока к мерке воззрений Люсьена Февра. Блок более явно тяготел к применению в истории социологических схем, к исследованиям коллективной психологии в духе Дюркгейма и оспаривал методы французской гуманитарной географии, в то время как его старшего товарища, напротив, увлекали труды Видаля де ла Блаша, и в еще большей степени – психология индивида в истории.

В 1990-х гг. жизнь Марка Блока-историка, гражданская и символическая ценность смерти Блока-героя Сопротивления оказались на самом острие дискуссий и о фундаментальных основах ремесла историка, и о моральном выборе французских интеллектуалов в период фашистской Оккупации.

Обращаясь к моменту создания легендарного журнала, необходимо охарактеризовать социально-политический контекст развития исторической науки во Франции начала ХХ в. Несмотря на воодушевляющую победу в первой мировой войне, ставшей водоразделом между научными поколениями, общим мотивом эпохи становится идейное банкротство науки и социальная бесполезность истории, которая оказалась неспособной предвидеть социальную катастрофу. Кризис, проявив себя на множестве уровней, опрокинул, как казалось, все сильные стороны профессии начала века. К тому же ее научная легитимность была оспорена молодыми социальными науками.

Однако и более широкие концептуальные и институциональные основы науки в целом были охвачены депрессией, темами неуверенности, нестабильности, невыразимости и провала наук. Все прежние теоретические основания наук становятся объектом постоянной критики в эпистемологической конъюнктуре Франции 1920-1930-х гг. Теория относительности и квантовая теория поставили под сомнение излюбленную историками идею причинности и все вариации детерминизма. Именно «Анналам» впоследствии удалось утвердить принцип релятивизма в историческом исследовании. Общий научный кризис имел и свою институциональную глубину: дисциплина вступает в полосу стагнации, а затем – относительной регрессии должностей. Общее снижение количества рабочих мест и пожилой возраст ухода на пенсию провоцировали идейный консерватизм и старение корпорации историков.

Вопреки устоявшемуся мнению ни Февр, ни Блок отнюдь не были маргиналами в университетском социуме и соблюдали законы своей профессиональной среды. Более того, они достигли карьерных высот исторической дисциплины и еще до второй мировой войны входили в плеяду самых именитых и успешных историков Франции. Сложность получения должностей в столице объяснялась скорее объективными процессами стагнации в университетской системе послевоенного времени, чем противостоянием носителей маргинальных для академической среды идей с консервативным истеблишментом.

«Анналы экономической и социальной истории», как уже было сказано, не были первооткрывателями в области профессиональной периодики, к концу 1920-х гг. сеть исторических журналов уже была представлена целым рядом солидных научных изданий. Инновация Февра и Блока состояла, прежде всего, в продвижении новых тематических ракурсов, часто неожиданных и не всегда имеющих продолжение. Другим новшеством была тщательная работа редактирования статей, иногда требующая от авторов очень существенной корректировки текстов, вплоть до полной переориентации тем и смены заголовков.

Издание «Анналов экономической и социальной истории» было воплощено в жизнь только ценой огромных личных усилий и энтузиазма Блока и Февра. В предвоенный период за ними не было сплоченной команды единомышленников, продвижение журнала было результатом работы этого дуэта, которая периодически омрачалась кризисами отношений между партнерами, но не останавливалась. Февр в «Анналах» отвечал за раздел критики и рецензий и мечтал о популяризации журнала в мире «деловых людей». Блока более интересовали новые направления исторических исследований, организация условий ремесла историка и его преподавание.