9. Сделаны выводы относительно перспективных направлений научного поиска. В настоящее время актуализировались проблемы изучения формирования политики по отношению к следующим группам интеллигенции: государственникам, космополитам, представителям русской диаспоры за границей и национальных меньшинств в Российской Федерации.

Практическая значимость работы определяется тем, что исследование обозначенных проблем находится в русле выявившихся в последнее время актуальных направлений в изучении истории российской интеллигенции и будет способствовать извлечению уроков из нашего исторического прошлого, содействовать разработке современной политики по отношению к интеллигенции, которая отвечает задачам создания новой российской государственности. Выводы исследования будут способствовать преодолению сложившихся в отечественной исторической науке и общественном сознании стереотипов конфронтации на классовой, политико-идеологической и культурно-психологической основе, формированию толерантности политических деятелей и рядовых граждан России, выработке взвешенных оценок исторического прошлого.

Результаты и фактический материал исследования могут быть использованы в учебном процессе, в лекционных курсах по истории России, спецкурсах по истории русской интеллигенции, интеллигентоведению и элитологии.

Апробация исследования. Выносимые на защиту положения диссертации прошли научную апробацию в:

межвузовском центре Российской Федерации «Политическая культура интеллигенции, ее место и роль в истории Отечества», межвузовском центре гуманитарного образования по политологии, политической культуре и мировой политике, научно-исследовательском институте интеллигентоведения (ИвГУ, Иваново) в качестве докладов на пленарных заседаниях в 2000-2004 гг., сообщений в 1994-1999 и 2005-2006 гг.;

научно-исследовательском институте русской культуры и межвузовском центре «ХХ век в судьбах интеллигенции» (УрГУ, Екатеринбург) (2000, 2001 и 2004 гг.);

институте истории (СО РАН, Новосибирск) в 2000 г.;

центре региональных и трансграничных исследований (ВолГУ, Волгоград) (2003г.).

Основные положения работы нашли отражение в двух монографиях и более чем в пятидесяти печатных работах общим объемом 60 печатных листов, из них две статьи в изданиях ВАК.

Структура работы определена в соответствии с задачами исследования. Она состоит из введения, трех глав (каждая из которых разделена на три параграфа), заключения, списка источников и литературы.

Во введении обосновывается научная и политическая актуальность темы, степень ее научной разработанности, определяется объект и предмет, цель и задачи, хронологические рамки, географические границы, методология, композиция работы и ее обоснование, круг источников и их характеристика, показана новизна и практическая значимость работы.

В первой главе «Государственная политика в период взятия большевиками власти и годы гражданской войны» рассматриваются вопросы отношения интеллигенции к новой власти, создания системы управления ее профессиональной деятельностью и разногласия в государственном руководстве, которые появились в результате практической реализации политики по отношению к интеллигенции.

Hлигенции и ее отношение к большевикам» анализируются оценки внутренней и внешней политики большевиков представителями интеллигенции, их печатными органами, профессиональными организациями в период захвата государственной власти. На обширном фактическом материале показано, что отрицательное отношение к большевикам было вызвано: патриотическими настроениями русской интеллигенции, ее демократическими традициями, убеждениями, защитой профессиональных интересов, чести и достоинства от посягательств представителей большевистской власти, стремлением защитить себя от физического истребления. Для русской интеллигенции оказалась неприемлемой система ценностей большевиков, которые в борьбе за власть принесли в жертву интересы отечества, достижения цивилизованного демократического устройства, разжигали классовую ненависть. В условиях октябрьского государственного переворота эти факторы играли первостепенную роль по сравнению с ухудшением материального положения интеллигенции в первые месяцы советской власти. Свое неприятие политики большевиков и сопротивление ей русская интеллигенция рассматривала как выполнение своего профессионального, гражданского и патриотического долга. Большевистская элита в этот период оказалась не в состоянии объективно оценить реакцию русской интеллигенции и значимость ее интеллектуального потенциала для советской власти.

Во втором параграфе «Создание политико-правовой основы управления профессиональной деятельностью интеллигенции» анализируются: 1) оценки, которые давались русской интеллигенции наиболее видными представителями партийно-государственного руководства (В. И. Лениным, Г. Е. Зиновьевым, В. М. Володарским и др.); 2) методы подавления общественно-политической активности русской интеллигенции (лишение продовольственных карточек, аресты по необоснованным доносам и в качестве заложников, выселения из квартир и т.д.); 3) мероприятия власти по организации тотального контроля за деятельностью общественных организаций интеллигенции; 4) создание системы политико-правового регулирования профессиональной деятельности интеллигенции; 5) попытки налаживания так называемых «каналов обратной связи с интеллигенцией».

Отмечено, что оценки, данные представителями большевистской элиты интеллигенции, были продиктованы: стремлением любой ценой удержать власть, не допустить усиления влияния интеллигенции в обществе, сохранить контроль над вовлеченными в революцию массами малообразованного населения. Различия в методах подавления «эксплуататорских классов» и интеллигенции не существовало. С момента захвата большевиками государственной власти интеллигенция находилась на положении поднадзорного, была лишена каких бы то ни было прав, ее общественные организации и печатные органы закрывались. Революционные суды выносили приговоры о расстрелах, выселении из квартир представителей интеллигенции, руководствуясь революционным правосознанием и политической целесообразностью. В условиях отсутствия не только старых форм судопроизводства, но и фактического невыполнения на местах даже тех нормативно-правовых актов, которыми новая власть пыталась вытеснить наиболее негуманные формы классовой борьбы (когда основанием для расстрела был не состав преступления, а социальная принадлежность обвиняемых), обращение к руководителям партии и государства стало единственной возможностью чего-то добиться в отстаивании своих прав. Это обстоятельство использовали В. И. Ленин, Н. И. Бухарин, А. В. Луначарский и другие деятели для публикации в печати писем-обращений представителей интеллигенции и своего разъяснения наиболее острых вопросов, которые волновали интеллигенцию.

В третьем параграфе «Разногласия в партийно-государственном руководстве между центристами, сторонниками “культурной” и “военно-коммунистической” политики» акцентировано внимание на полемике внутри РКП(б) по вопросу об отношении к интеллигенции. Обоснована классификация большевистской элиты на левацки настроенных ортодоксов, прагматиков-центристов и представителей либерального течения. Сделан вывод, что во властвующей элите на протяжении 1918-1921 гг. происходил пересмотр прежних представлений о приоритетах государственной политики по отношению к интеллигенции. Это было связано в первую очередь с поиском наиболее эффективной модели управления интеллигенцией, стремлением максимально направить ее силы на укрепление советской государственности. При этом в ходе публичных дискуссий сторонники культурной политики пытались опереться на обладающие относительно высоким культурно-интеллектуальным потенциалом элементы внутри РКП(б), а также тех представителей интеллигенции, которые понимали, что продолжение тактики саботажа, бойкотов и политических демаршей против советской власти бесперспективно и может привести к ужесточению курса. Сторонники военно-коммунистических методов опирались на ортодоксально настроенных коммунистов, которые рассматривали взаимоотношения советской власти и интеллигенции через призму классовой борьбы и «подавления классово-чуждых элементов». Они широко использовали при этом социальную демагогию и при обращении к рабоче-крестьянским массам утверждали, что политика их оппонентов – так называемых «мягких» коммунистов – направлена на отстранение рабочих и крестьян от управления государством. Прагматики-центристы сделали внутрипартийные разногласия «достоянием гласности», чтобы интеллигенция стала свидетелем внутрипартийной полемики, убедилась, что ее интересы обсуждаются и отстаиваются в руководстве РКП(б) и пошла на более тесное сотрудничество с либеральной частью большевистской элиты. Следствием этой политики стало укрепление позиций центристов и «большевистских либералов» в РКП(б).

Наряду с проводимой большевиками внутренней политикой, на поворот интеллигенции к советской власти повлиял также ряд других факторов. Победа в Гражданской войне развеяла надежды на ее скорое падение. Советская власть получила признание тех «государственников» из числа интеллигенции, которые считали сильное и независимое государство обязательным условием возрождения России.

Во второй главе «Эволюция политики по отношению к интеллигенции в 1921 - 1922 гг.» анализируется переосмысление интеллигенцией своих прежних оценок общественной жизни и существующего строя в связи с переходом к нэпу, отмечено утверждение новых элементов в политике партии по отношению к интеллигенции, зафиксированы проявления ее общественной активности и попытки участия в демократизации страны, а также реакция на них партийно-государственного руководства. Исследуются поиски компромиссов между властью и научно-педагогической интеллигенцией. Рассмотрены причины и организация высылки антисоветской интеллигенции в 1922 г., определены мотивы, по которым отбирались кандидаты, основания для отмены депортации, изменения в законодательстве РСФСР и организации работы ОГПУ.

В первом параграфе «Изменение политики в связи с переходом к НЭПу» рассматривается позитивное влияние факторов, которые изменили отношение части интеллигенции к советской власти: ограничение полномочий ВЧК-ОГПУ, более либеральные формы судопроизводства, расширение прав личности, снятие ограничений при регистрации изданий и публикации материалов в печати, принятие жестких мер по пресечению «спецеедства», анализируются попытки Политбюро ЦК выявить талантливых литераторов, которым партия изыскивала возможность оказания материальной помощи. Эти изменения общественно-политической жизни нашли поддержку интеллигенции как в России, так и за границей, зародили надежды на дальнейшее развитие советского строя в демократическом направлении.

Во втором параграфе «Взаимоотношения РКП(б) и научно-педагогической интеллигенции» анализируются конфликты представителей власти и вузовской интеллигенции, ужесточение требований к ней, нагнетание большевиками обстановки нетерпимости между коммунистическими ячейками рабфаков и администрациями вузов. Большое внимание уделено попыткам вузовской профессуры содействовать получению продовольственной помощи из-за границы, а также противостоянию основных оппонентов: «коммунистических либералов» (А. В. Луначарский, Л. Д. Троцкий), коммунистических ортодоксов (Е. А. Преображенский, М. Н. Покровский) и прагматиков-центристов (В. И. Ленин, И. В. Сталин, В. М. Молотов, А. И. Рыков). Выявлены причины, по которым, несмотря на количественный перевес сторонников «жесткого» курса на ХI съезде РКП(б), возобладала линия «коммунистических либералов» и центристов. Показано, каким образом партийная и советская печать, коммунистические ячейки рабфаков оказывали морально-психологическое воздействие на профессуру, власти стремились разрушить консолидированную позицию вузовской интеллигенции по проблемам развития науки и образования в советской России. В результате борьбы трех основных течений в большевистской элите начал складываться фактический альянс «коммунистических либералов» и центристов, благодаря чему общий вектор был направлен на то, чтобы, избегая конфликтов с профессурой, тем не менее, вопреки мнению подавляющего большинства преподавателей высшей школы, переориентировать ее на обслуживание интересов новой власти. С этой целью от руководства высшей школой отстранялись сторонники жесткого курса, классовая нетерпимость которых являлась источником постоянных конфликтов с профессурой, снижала эффективность ее профессиональной деятельности. Новый политический альянс стремился к поиску компромиссных решений, использовал диалог, конструктивные обсуждения требований профессуры и призывал ее устранять вузовские проблемы не путем забастовок, а «в советском законодательном порядке», обещая, что в этом случае будут удовлетворены ее законные требования. Вместе с тем основная стратегическая линия в политике оставалась прежней: Политбюро через органы ГПУ внимательно наблюдало за настроениями интеллигенции, не позволяло ей создавать свои общественные организации (даже для оказания помощи голодающим в 1921-1922 гг.). Либерально-прагматический альянс выступил решительным противником автономии высшей школы: установил жесткий классовый отбор при поступлении в вузы, лишил профессуру права конкурсного отбора способной молодежи независимо от ее классового происхождения, из стен высшей школы отчислялись студенты «непролетарского происхождения», поступающая в вузы молодежь идеологически обрабатывалась, чтобы не попасть под влияние буржуазной интеллигенции. Более того, власть ставила перед студентами задачу перевоспитания старой вузовской профессуры.

В третьем параграфе «Организация высылки идеологов антисоветской интеллигенции из России в 1922 г.» показаны истоки конфликта власти и инакомыслящей интеллигенции, невозможность для большевистской элиты в условиях нэповской гласности успешно состязаться в полемике с ее антисоветскими идеологами. Большое внимание уделено анализу участия представителей большевистской интеллектуальной элиты (В. И. Ленин, Л. Д. Троцкий, Е. А. Преображенский, Д. И. Курский, Ф. Э. Дзержинский), рядовых организаторов и исполнителей акции (И. С. Уншлихт, В. Н. Манцев, И. Ф. Решетов, Н. И. Зарайский и др.) в организации высылки. Диалог «либерально-прагматического альянса» с вузовской интеллигенцией показал, что она сохраняет внутреннее неприятие советской власти. Ее идеологи генерировали и пропагандировали взгляды, не совместимые с коммунистической доктриной и составлявшие ей конкуренцию в сфере общественного сознания, что представляло угрозу политической монополии РКП(б) в обществе. Это вынудило большевистскую элиту пойти на такой радикальный шаг, как высылка за границу представителей антисоветской интеллигенции. В акции принимали участие значительные интеллектуальные силы РКП(б) (члены Политбюро, сотрудники ГПУ, работники Наркомпроса, партийные литераторы и публицисты), которые давали свои экспертные заключения о кандидатах на высылку. Однако во время проведения операции из-за некомпетентности и личной непорядочности информаторов были арестованы и вполне лояльные к власти люди. Пересмотр дел, осуществленный лично Ф.Э. Дзержинским, который руководил соответствующей комиссией, позволил внести ряд корректив в списки высылаемых и наказать виновных в предоставлении недобросовестной информации. На выбор формы пресечения антисоветской деятельности повлиял и международный фактор. В первой половине 1920-х гг. советская власть добивалась признания на международной арене и не хотела обострять отношения с иностранными государствами, осуществляя репрессии ученых, обладавших мировой известностью. В результате депортации российская интеллигенция была лишена своих признанных идейных лидеров, а партийно-государственное руководство получило возможность заниматься переустройством общества в условиях, когда наиболее непримиримые и образованные противники советской власти оказались за границей.

В третьей главе «Разработка партийно-государственной политики по отношению к интеллигенции в 1922 - 1925 гг.» основное внимание сосредоточено на формах привлечения литераторов к сотрудничеству с советской властью, государственной политике по отношению к сменовеховству и созданию условий для эффективной работы технической интеллигенции.

В первом параграфе «Привлечение литераторов к сотрудничеству с советской властью» анализируется политическая ситуация в Советской России после окончания Гражданской войны, снятия ограничений на издательскую деятельность с введением нэпа, высылки 1922 г., процесса по делу левых эсеров. В этих условиях влияние литераторов на общественное мнение многократно возросло. В партии по вопросу о развитии литературы в СССР существовали различные точки зрения, которые тяготели к трем вышеназванным течениям в большевистской элите. Исследуется процесс выработки единой партийной политики по вопросам развития литературы, показан персональный вклад Л. Д. Троцкого, А. В. Луначарского, А. К. Воронского, которые выступили с поддержкой молодых и уже зрелых литераторов, ставших впоследствии классиками отечественной литературы советского периода (А. А. Ахматовой, А. Т. Аверченко, М. А. Булгакова, В. В. Вересаева, С. А. Есенина, Б. А. Пильняка, М. С. Шагинян, В. Иванова, и др.). Большое внимание уделено организации издательств, литературных обществ, формам материальной и моральной поддержки поэтов и писателей; исследуется механизм литературной критики и мониторинга, который осуществлялся Политбюро ЦК РКП(б) за всей издававшейся в Советской России и за границей литературой. Анализируются позиции «коммунистических ортодоксов» (так называемый ревнителей пролетарской культуры), «сторонников неограниченной свободы творчества» и представителей фактически сложившегося альянса «коммунистических либералов» и прагматиков в большевистской элите, литературная полемика между ними. Отмечено, что одержавшие победу во внутрипартийной борьбе члены альянса «либералов-прагматиков» стали реализовывать политику, которая ограждала талантливых литераторов от морального террора «ревнителей пролетарской культуры». Благодаря культурно-образовательному уровню А. В. Луначарского, К. А. Воронского, Л. Д. Троцкого, В.П. Полонского, а также единой позиции по вопросам развития литературы, которую заняли Н. И. Бухарин, И. В. Сталин, Н. Л. Мещеряков, Я. А. Яковлев, К. Б. Радек (несмотря на расхождения во мнениях по другим вопросам), удалось добиться оптимального сочетания интересов РКП(б) и российских литераторов: руководство страны смогло привлечь к сотрудничеству в партийных и советских изданиях талантливых поэтов и писателей, оказывая на них влияние, главным образом, с помощью литературной критики, предоставив им осуществлять свою деятельность в относительно спокойной обстановке, не подвергая их идеологическому диктату и репрессиям со стороны власти, что неизбежно отразилось на их творчестве. Появление новой советской литературы было связано с пониманием культурно-интеллектуальной элитой РКП(б) особенностей психологии художественного творчества, менталитета российских поэтов и писателей и учета этих факторов в выработке и реализации политики.

Во втором параграфе «Государственная политика по отношению к сменовеховству» рассматривается использование партийно-государственным руководством лидеров этого течения и их идей для разложения антисоветской интеллигенции в России и за границей и возвращения на родину эмигрировавших в годы Гражданской войны. Анализируются истоки сменовеховства, его основные идеи, эволюция взглядов и деятельности его представителей. Изучается его оценка большевистской элитой, рассматривается налаживание контактов Политбюро ЦК РКП(б) с лидерами сменовеховства, координация их усилий в борьбе за укрепление русской государственности, финансирование и контроль за издательской деятельностью сменовеховцев со стороны высшего партийно-государственного руководства СССР.

Большевистская элита обратилась к идейным новациям среди самой интеллигенции. Сменовеховство отвечало объективным потребностям развития России, оно имело свои корни в психологии и менталитете русской интеллигенции, отвечало ее устремлениям. В нем имели место реставраторские надежды буржуазного перерождения советской власти по «мере обретения руководством страны государственного здравомыслия». Однако устряловский вариант, как и сам Н. В. Устрялов, который был слишком независим в суждениях и самостоятелен во взглядах на происходящее в советской России, предусматривал главной задачей перерождение советской власти. К тому же главный центр российской эмиграции, откуда исходила угроза советской власти, находился в Европе. Этим объясняется выбор в качестве опоры для работы среди эмиграции его европейских коллег – Ю. В. Ключникова, Ю. Н. Потехина, С. С. Лукьянова, С. С. Чахотина, А. В. Бобрищева-Пушкина и др. В результате совместных усилий большевистским лидерам и сменовеховцам удалось решить ряд задач: российская эмиграция была расколота, изменились настроения значительной ее части в сторону лояльности по отношению к советской власти, в советскую Россию удалось вернуть часть эмигрировавшей интеллигенции, которая была необходима для возрождения страны. Государственное руководство пополнило культурно-интеллектуальный потенциал России за счет реэмигрантов «сменовеховской» ориентации, в значительной степени восполнило недостаток в квалифицированных кадрах для модернизации страны. Несмотря на несовпадение во мнениях относительно будущего развития России, сменовеховцы и разделяющая их взгляды интеллигенция рассчитывали, что им удастся убедить власть в своей правоте. Однако большевистская элита ставила перед собой уже другую задачу – добиться принятия интеллигенцией коммунистической идеологии. Сменовеховство как промежуточный этап свою роль выполнило. Власть стремилась теперь заставить сменовеховцев пересмотреть свои взгляды и в зависимости от этого продолжать опираться на них или устранить их влияние на интеллигентскую общественность.

В третьем параграфе «Создание условий для эффективной работы инженерно-технической интеллигенции» рассматриваются вопросы согласования интересов ИТР, советской власти и потребностей развития производства. Курс власти на восстановление и развитие отечественной промышленности и подъем уровня культуры производства в условиях острого недостатка квалифицированных работников оказал существенное влияние на политику по отношению к этому слою советского общества. В результате совместной работы с технической интеллигенцией элита РКП(б) отказалась от господствующих в период военного коммунизма негативных оценок инженеров как «платных наемников капитала», «слуг и лакеев буржуазии» и тому подобных; сумела объективно оценить особенности менталитета российской интеллигенции (профессионализм, патриотизм, своеобразный кодекс чести) и, утвердив свое влияние в Политбюро ЦК РКП(б), учесть эти факторы при выработке политики, что нашло свое отражение в ряде конструктивных решений (поступление детей ИТР в вузы, обеспечение литературой, в том числе иностранной, заграничные командировки, контрактная система при найме на работу, системы премий и льгот за своевременную и качественную работу, технические экспертизы проектов, где старой интеллигенции отводилась почетная роль, возможность критиковать недобросовестных работников независимо от их должности и классового происхождения, в том числе и в печати и т.д.). Стремление к учету интересов ИТР достигло своего апогея в 1925 г., а относительный либерализм политики объяснялся потребностями развития производства и тем, что техническая интеллигенция не претендовала на идеологическое руководство обществом, а стремилась лишь отстаивать свои профессиональные интересы. В конце 1920-х гг. произошли изменения в политике по отношению к старой российской интеллигенции, был прерван курс, зафиксированный в постановлении ЦК РКП(б) «О специалистах» в 1925 г. Старая интеллигенция была объявлена «козлом отпущения» и виновником всех просчетов в экономической сфере.

В заключении диссертации подведены итоги исследования, сформулированы основные выводы и обобщения, определены перспективные направления дальнейших исследований.

Культурная политика по отношению к интеллигенции, оформившаяся к середине 1920-х гг. стала следствием частичного перехода партийных центристов на позиции большевистских либералов. Это способствовало более эффективному использованию интеллигенции для возрождения России.

В условиях сложившейся в Советской России однопартийной системы только дальнейшая эволюция центристов в обозначенном направлении могла привести к оптимальной консолидации сил для последующего реформирования общества.

Однако упорное сопротивление «жестких» коммунистов, низкий культурно-образовательный уровень основной массы населения, преобладание военно-коммунистических и люмпен-пролетарских настроений в партийных низах и среди рабочих, внутренняя борьба в руководстве РКП(б) и боязнь «буржуазного перерождения» привели к тому, что этот наиболее предпочтительный вариант не был реализован. В результате большевистской политики интеллигенция стала утрачивать традиционные для русского общества ценности (долг, честь, совесть, сострадание, милосердие). Они стали заменяться идеологическими суррогатами. Те же, кто сумел сохранить их, оказывались в лучшем случае в положении «чудаков», как правило – мягкотелых интеллигентов, которые первыми попадали в категорию «классовых врагов».

Тем не менее нельзя отрицать несомненные успехи в реализации коммунистическими либералами государственной политики по отношению к интеллигенции в первые годы НЭПа, выразившейся в профессиональном сотрудничестве основной массы старой интеллигенции с советской властью, в их конструктивных отношениях друг с другом в середине 1920-х гг. Благодаря усилиям коммунистических либералов был реализован компромиссный вариант в политике по отношению к интеллигенции - далеко не самая тяжелая по своим последствиям для интеллигенции альтернатива, следствием чего стал вывод страны из тяжелого положения, в котором она оказалась после Первой мировой и Гражданской войн. Отрицать это можно, только отказавшись от исторической правды в угоду политической и идеологической конъюнктуре, что уже принесло и продолжает приносить огромный ущерб развитию отечественной исторической науки и формированию общественного сознания.

Опыт форсированной модернизации большевиками политической организации общества привел в первой половине 1920-х гг. к созданию в рамках фактически однопартийной так называемой «двух – двух с половинной системы», которая не получила своего окончательного оформления в условиях концентрации власти у одного человека (И. В. Сталина). В настоящее время это препятствие для развития демократии отсутствует, и если политические лидеры не хотят остаться в роли статистов, они должны учитывать отмеченную перспективу общественного развития.

Наиболее актуальным в плане дальнейшего изучения представляется исследование: 1) деятельности органов ВЧК-ГПУ в реализации политики по отношению к интеллигенции в Советской России и за границей; 2) полемики, которая велась на страницах про- и антисоветских изданий русской интеллигенции в эмиграции; 3) опыта функционирования общественных организаций русской интеллигенции за границей и возможности его использования в современных условиях применительно к объединениям наших соотечественников, которые после 1991 г. оказались за пределами отечества, но пытаются сохранить в своей среде русский язык и культуру.

Основное содержание диссертации изложено в следующих опубликованных работах:

Монографии

Казанин, И. Е. Забытое будущее: советская власть и российская интеллигенция в первое послеоктябрьское десятилетие: монография / И. Е. Казанин. – Волгоград: ВолГУ, 2001. – 268 с. (15,5 п. л.).

Казанин, И. Е. Власть и интеллигенция: (Исторический опыт формирования государственной политики в октябре 1917 - 1925 гг.): монография / И. Е. Казанин. – Волгоград: ВолГУ, 2006. – 362 с. (21 п. л.).

Статьи в журналах из перечня ВАК

Казанин, И. Е. Советская власть и русская интеллигенция: политико-правовые аспекты отношений (октябрь 1917-1919 г.) / И. Е. Казанин // Известия высших учебных заведений. Правоведение. - СПб., 2000. - №5. - С.198-214. (1 п. л.).

Казанин, И. Е. Высылка идеологов антисоветской интеллигенции в 1922 г.: политико–правовые аспекты / И. Е. Казанин // Известия высших учебных заведений. Правоведение. - СПб., 2004. - № 5. - С. 217-227. (1 п. л.).