Известный советский этнолог Лев Николаевич Гумилев (1923–1990) является одним из видных представителей неоевразийства. Гумилев, безусловно, использовал идеи Шпенглера для разработки своей теории этногенеза.

Гумилев стремится создать новую науку – этнологию. Этнология, по его мнению, лежит на стыке трех наук: истории, географии и биологии. При этом Гумилев выступает против общепринятого деления наук на гуманитарные и естественные, вместо которого он предлагает деление наук по способу получения информации на мифотворчество и наблюдение. Этнологию Гумилев относит к естественным наукам. Проблема соотношения гуманитарных и естественных наук представляется автору следующим образом: в процессе истории происходило постепенное отпадение отдельных областей знания от гуманитарных наук к естественным. Так, вначале философия занималась почти всем кругом вопросов, относящихся к изучению природы, но к XIX веку оформились самостоятельные науки, не имеющие почти ничего общего с философией.

Как и Шпенглер, Гумилев отрицательно относится к линейной теории исторического прогресса, считая ее «иллюзией роста». Циклическая теория исторического развития преобразуется у Гумилева в учение о пассионарных толчках. Гумилев говорит о двух уровнях существования этносов: историческом и этнографическом. Создание этносом своего государства можно считать выходом его на исторический уровень бытия. И наоборот, потеря нацией государственной самостоятельности всегда связана с возвратом этноса на этнографический уровень. Такой подход мы находим и у Шпенглера.

В работах Гумилева мы встречаем упоминание Освальда Шпенглера, когда этнолог говорит о двух школах в исторической науке: «всемирно-исторической» и «культурно-исторической». К первой он относит Гегеля, ко второй Н. Я. Данилевского, О. Шпенглера и А. Тойнби. Оставаясь в русле идей Шпенглера, Гумилев отрицательно относится к представлению о прогрессе, считая последний «иллюзией роста, процветания людей за счет беспредельных богатств Природы». Недостаток теории прогресса, по мнению Гумилева, состоит в том, что игнорируется явление вырождения, ослабления и вымирания целых народов. Проблема зависимости культуры от пассионарного напряжения решается Гумилевым следующим образом: расцвет культуры не прямо определяется уровнем пассионарности. Для культуры важна умеренная величина пассионарного напряжения. Избыток последнего вреден для культуры. При малой пассионарности также отсутствуют условия для развития культуры, поскольку без определенной степени жертвенности невозможно даже удержание старых традиций, и тем более создание новых.

Говоря о «биполярности этносферы», Гумилев отмечает, что кроме фазы этногенеза существует еще доминанта отношения к окружающей среде, природной и культурной. Опасным, по мнению Гумилева, является негативное мировоззрение. Негативное отношение к излишней рационализации мы находим и у Шпенглера, но Гумилев идет дальше и создает теорию антисистем, которые своей негативной рациональностью способны погубить все живое, все органически выросшие этнические системы. Условием существования антисистемы является снижение пассионарного напряжения. При этом старые субэтносы исчезают, а новые не возникают. Антисистемы не связаны с ландшафтом, отрицают традиции общества, представления о добром и злом, хорошем и плохом, честном и преступном, красивом и безобразном. Без груза традиций они часто побеждают политически и экономически. Принцип антисистем – ложь. Позитивные системы – этносы – всегда вводят запреты, ограничения через нравы, мораль, закон. Этому же служит и религия, подчиняя поведение человека определенному стереотипу. В антисистемах этих внутренних ограничений нет, но зато много внешних ограничений через контроль и насилие. Поэтому в антисистемах всегда строгая дисциплина. Антисистемы приводят к созданию «псевдоэтнических общностей», напоминающих общины и секты, которые влияют на судьбы этносов и культур «как раковая опухоль на организм».

Гумилев дополнил концепцию Шпенглера естественно-научным анализом и уделил особое внимание исследованию российской цивилизации. По сравнению с теориями Шпенглера и Тойнби теория Гумилева выглядит более антропологичной и даже психологичной. Гумилев не только выделил большее число периодов в жизни суперэтносов, но и дал им более подробное описание.

Во втором параграфе «Гуманистическая футурология О. К.  Флехтгейма» речь идет о концепции известного немецкого политолога Оссипа К. Флехтгейма (1909–1999), который использовал в своей футурологии целый ряд философских и политологических идей Освальда Шпенглера.

Футурология Флехтгейма основываясь на философии истории Освальда Шпенглера, ставит целый ряд современных проблем, которые обострились в связи с процессами глобализации и интернационализации общественной жизни. Она синтезировала в себе гуманистические идеи, современные футурологические и политологические подходы, развила проблематику социально-политического идеала будущего. Впервые Флехтгейм использовал термин «футурология» в 1943 г. при анализе идей Освальда Шпенглера, и уже тогда он выразил надежду, что в скором времени она станет новой наукой о будущем.

Флехтгейм является типичным представителем гуманистически ориентированного направления западной футурологии. Его футурологическая концепция соединила в себе гуманистические идеи, представление о футурологии как новой науке о будущем, глобальные проблемы современной цивилизации. В целом ряде своих работ он пытается дать методологическое обоснование этой новой науки о будущем. С этой целью Флехтгейм предпринимает анализ взглядов на историю Г. В. Ф. Гегеля, О. Шпенглера и А. Тойнби.

Своим идейным предшественником Флехтгейм считает Освальда Шпенглера, но нельзя сказать, чтобы все его взгляды были в русле шпенглеровской концепции. Так, например, Шпенглер говорит об упадке западной цивилизации в недалеком будущем, чему и соответствует его ярко выраженный пессимизм. Флехтгейм же оптимист, и хотя он допускает возможность упадка западной цивилизации в результате войн и революций, надеется на возможность создания в будущем всемирной цивилизации. Различны данные концепции и в методологии исторического исследования.

Метод исторической аналогии, основной в концепции Шпенглера, не представлен широко у Флехтгейма. Более того, если у Шпенглера в ближайшем будущем ожидается появление неоцезаристских государств, которые придут на смену демократическим, то у Флехтгейма, наоборот, на смену современным тоталитарным режимам придет мировая демократическая федерация. Шпенглер предсказывает мировые войны, Флехтгейм – «демократическую реконструкцию цивилизации, не прибегая к войнам».

Под социализмом Флехтгейм, как и Освальд Шпенглер, понимает изменение существующего общественного устройства в соответствии с моральными требованиями. В таком подходе присутствуют два момента: критическое отношение к традиционному социальному порядку и наличие моральных ценностей. Особую роль при этом играют общечеловеческие ценности. Выступая за создание единого планетарного общества, Флехтгейм видит в качестве основного препятствия на этом пути деление человечества на расы, нации, государства, религии и т. д. На пути планетарной цивилизации, по его мнению, лежат традиционные духовные, социально-исторические и географические границы, которые характеризуются им как предрассудки и фанатизм.

Флехтгейм считает, что футурология должна внести важный вклад в решение таких глобальных проблем современности, как: 1) уничтожение опасности войны; 2) преодоление голода, нищеты и перенаселения в третьем мире; 3) избавление от эксплуатации и угнетения, демократизация государства и общества; 4) защита природной среды, т. е. экологическая проблема; 5) устранение отчуждения. Из этих задач футурологии отчетливо видно, что Флехтгейм был противником политического консерватизма Освальда Шпенглера. Можно даже говорить о некоторой противоположности их политических убеждений. Национализму и цезаризму Шпенглера Флехтгейм противопоставляет космополитизм и демократию. Если Шпенглер оправдывал войну как важное средство мировой политики, то Флехтгейм старается исключить войну из арсенала средств решения международных конфликтов. Становится очевидным, что эти авторы принадлежат к двум основным направлениям в теории международных отношений: Шпенглер к реализму, Флехтгейм – к либерализму.

Если Шпенглер считает пацифизм признаком старости культуры, то для Флехтгейма он является одним из важных политических лозунгов. Ассоциируя войну с крахом цивилизации, Флехтгейм видит в качестве одной из важнейших задач футурологии борьбу за мир. Позиция Флехтгейма по вопросам войны и мира близка к воззрениям Эриха Фромма, который предлагал уничтожить угрозу войны, достичь справедливого распределения ресурсов между странами, сформировать международную экономическую кооперацию, создать мировое правительство, осуществить полное разоружение.

По Флехтгейму, будущее общество должно представлять единую мировую республику, подобную Римской империи, где все государства рассматриваются как провинции. Америка наиболее приспособлена к принципу мировой космополитической республики, рассматривающей все другие страны как источники ресурсов – природных, человеческих, культурных. Не случайно гуманистические концепции развивались параллельно с представлениями о лидирующей роли Америки в современном мире.

В качестве синонима авторитаризма, фашизма, тоталитаризма Флехтгейм использует термин «неоцезаризм», который, по-видимому, происходит от понятия «цезаризм» Освальда Шпенглера. «Современный цезаризм, – пишет Шпенглер, – есть диктатура, не диктатура какой-либо партии, а одного человека над всеми партиями, прежде всего над собственной». Становление в будущем неоцезаристских диктатур рассматривается у Флехтгейма в качестве одного из возможных путей будущего современной цивилизации. Неоцезаристские диктатуры являются своеобразным антиподом мировой демократической федерации. Основная задача международной политики, по мнению Флехтгейма, состоит в том, чтобы не допустить появления таких диктатур путем развития процессов демократизации.

Таким образом, О. К. Флехтгейм не только использовал историческую концепцию Освальда Шпенглера для создания новой науки о будущем – футурологии, но и перенял некоторые понятия политической философии Шпенглера при создании своего проекта мировой гуманистической федерации. Некоторые общие моменты во взглядах обоих авторов видны и в трактовке ими социализма, как наиболее приемлемого политического строя.

В третьем параграфе «Концепция «столкновения цивилизаций» С. Хантингтона» речь идет о том влиянии, которое оказал Освальд Шпенглер на политические взгляды Самуэля Хантингтона.

Философия Освальда Шпенглера оказала влияние на развитие не только истории (А. Тойнби), социологии (П. А. Сорокин), этнологии (Л. Н. Гумилев), футурологии (О. К. Флехтгейм), но и политической науки. Это влияние особенно наглядно видно на примере концепции известного американского политолога Самуэля Хантингтона, одного из ведущих теоретиков республиканцев, президента Американской политологической ассоциации, директора Института стратегических исследований при Гарвардском университете, советника министерства иностранных дел США. Интерес к работам Шпенглера на Западе в 90-е годы возрос благодаря книге Хантингтона «Столкновение цивилизаций и изменение мирового порядка» (1996). Многие зарубежные и отечественные исследователи считают Хантингтона одним из современных последователей Освальда Шпенглера. Самуэль Хантингтон, наряду с П. Кеннеди, Ф. Фукуямой, М. Катцом, З. Бжезинским и другими американскими политологами, участвовал в дискуссии о характере изменения международного порядка. У Хантингтона присутствует претензия на создание всеобъемлющей современной модели мирового порядка. Ему удалось эффективно использовать цивилизационный подход для анализа современной международной политики. Как и Шпенглер, Хантингтон является представителем школы политического реализма в мировой политике.

Хантингтон рассматривает историю не через призму национальных государств, а пытается выйти на региональный уровень – уровень цивилизаций. Чтобы сделать цивилизационный подход применимым к анализу мировой политики Хантингтон, предлагает рассматривать в каждой цивилизации свою политическую структуру, которая состоит из так называемых «центральных» и «периферийных» государств.

При анализе современной политики Хантингтон указывает на моральное разложение Запада, которое выражается, по его мнению, в росте преступности, распаде семьи, отказе от этики работы, в понижении уровня образования. Подобного рода оценки встречаются и у Освальда Шпенглера. Совпадения между Хантингтоном и Шпенглером видны и в определении признаков разложения общества. Однако, по Хантингтону, цивилизации могут не только остановить разложение, но и регенерироваться. Он надеется на то, что это удастся сделать Западу. В этом смысле фатальный пессимизм Шпенглера сменяется у Хантингтона политическим оптимизмом, оставляющим для западной цивилизации все возможности открытыми.

Вслед за Шпенглером Хантингтон одним из важных признаков кризиса Запала считает постоянное уменьшение прироста населения. Этот факт приводит к постоянной миграции на Запад. В Европе одна треть всех мигрантов является выходцами из мусульманских стран. Хантингтон считает, что культурная интеграция мигрантов становится все более проблематичной, вырастая в заметную проблему внутренней жизни государств Запада.

Как и Шпенглер, Хантингтон видит в этих проблемах признаки кризиса западного общества. По его мнению, недостаточно предоставить мигрантам рабочие места, необходимо, чтобы они усвоили для себя западные культурные ценности. Мультикультурное общество он считает фикцией, ведущей к гражданской войне.

Признав центральные государства цивилизаций основными действующими лицами истории, Хантингтон считает, что международная система XXI века будет включать в себя шесть таких держав: США, Европейский союз, Китай, Японию, Россию и, возможно, Индию. Он полагает, что в основе международных конфликтов будут лежать не политические, экономические или идеологические, а культурные причины. Хотя возрождение ислама и подъем Китая и составляют главную угрозу для США, в XXI веке эти угрозы будут устранены, что приведет к установлению полной гегемонии Запада в форме мировой империи.

Говоря о Шпенглере, Хантингтон относит его к выдающимся мыслителям, исследовавшим предпосылки, возникновение, рост, разложение и гибель цивилизаций. Хантингтон считает, что тезис Шпенглера о «Закате Европы» подтвердился последующей историей: «Первая книга Шпенглера появилась в 1918 году, и «закат Запада» был центральной темой в течение всей истории XX века. Сам этот процесс растянулся на все столетие. Тем не менее он может ускориться». Является ли Хантингтон «американским Шпенглером»? Сравнение Хантингтона и Шпенглера требует указания на различия в их концепциях. Если для Шпенглера характерна четкая теоретическая схема в понимании «высоких культур», которая в современных условиях несколько потеряла свою убедительность, то концепция Хантингтона более открыта для всевозможных толкований, поэтому и вопрос о будущем Запада у него во многом остается открытым.

Важным отличием концепции Хантингтона является то, что если у Шпенглера «высокие культуры» следуют в истории друг за другом, то цивилизации у Хантингтона существуют одновременно и борются между собой. Здесь американский политолог, с одной стороны, приспосабливает свою теорию цивилизаций для объяснения мировой политики, а с другой стороны, упускает из виду очень важный момент в философии истории Шпенглера, а именно его положение о том, что все цивилизации следует делить на «живые» и «мертвые». Хантингтон уравнивает в правах два этих вида цивилизаций, отдавая дань скорее географии, чем внутренней «душе культуры», как это было у Шпенглера.

Хотя Хантингтон воспринял ряд идей Шпенглера не непосредственно, а через работы Арнольда Тойнби, его концепция становится сегодня центром политологических дискуссий во многих странах мира. Это косвенно свидетельствует не только об актуальности цивилизационного подхода для современной науки, но и об интересе к политическим идеям Шпенглера.

В заключении диссертационного исследования подведены общие итоги и сделаны теоретические выводы.

ОСНОВНЫЕ РЕЗУЛЬТАТЫ ДИССЕРТАЦИИ

ОПУБЛИКОВАННЫ В СЛЕДУЮЩИХ РАБОТАХ:

Либеральное и консервативное. М.: МГПУ, 2006. – 252 с.

Социология политики Освальда Шпенглера. М.: МГПУ, 2006. – 188 с.

Политическая философия Освальда Шпенглера. М.: МГОУ, 2003. – 150 с.

Философия политики Освальда Шпенглера. М.: МНЭПУ, 1999. –

108 с.

Консервативная идеология Освальда Шпенглера // Политические исследования. № 5. 2005. С. 166–174.

Освальд Шпенглер о международной политике // Вестник Московского университета. Серия 18. Социология и политология. № 4. 2005. С. 126–138.

Историческая социология Данилевского, Шпенглера и Сорокина // Социологические исследования. № 5. 2005. С. 129–137.

Особенности политического консерватизма Освальда Шпенглера // Будущее России: стратегии развития. М.: МГУ, 2005. С. 22–38.

Освальд Шпенглер о России и будущем ее культуры // Труды членов РФО. № 10. 2005. С. 294–304.