2. Установлен объект исследований: совокупность Альтернативной, Виртуальной, Экспериментальной историй, выделенных из множества современных направлений контрфактического анализа.

3. Дано авторское понимание содержания категории «альтернатива», выявлены методы и механизм ее развития в рамках научного познания.

4. Показано, что сценарии – необходимый этап проведения и, одновременно, средство познания контрфактических исторических исследований. Выявлена их сущность, структура, осуществлена классификация на исходные, развитые, виртуальные.

5. Разработан алгоритм проверки контрфактических сценариев. Выявлены способы установления их достоверности.

6. Обоснована система контрфактических исследований, включающая Альтернативную, Виртуальную, Экспериментальную истории, выделен ее предмет (потенциальное прошлое); разработана универсальная методология; раскрыты реализуемые в рамках данной системы функции (прагматическая, методологическая, мировоззренческая).

7. Установлено, что выявленная нами система контрфактических исследований выступает направлением научного исторического познания.

Научная новизна диссертации находит отражение в положениях, выносимых на защиту:

1. Доказана целесообразность проведения контрфактических исследований в философии истории.

В настоящее время изучение альтернатив прошлого имеет место в: 1) художественной литературе; 2) публицистике; 3) научных статьях и монографиях. В отечественной художественной литературе конца ХХ в. оно решало идеологические и практические задачи. Например, повесть А. Кабакова «Невозвращенец» и роман Э. Тополя «Завтра в России» ставили цель – показать сугубо отрицательные последствия прихода к власти в СССР «антиперестроечных» сил: подавление инакомыслия, политические репрессии, голод, гражданская война. Идея о недопустимости такого хода развития событий из художественных произведений проникла в массовое сознание. Она сыграла важную роль в стимулировании сопротивления населения страны реальной попытке ГКЧП совершить государственный переворот в августе 1991 г.

Значительным было воздействие на социальную практику другого художественного произведения: романа В. Аксенова «Остров Крым». В нем описывалась вымышленная писателем «другая» Россия, которая могла возникнуть благодаря тому, что большевикам не удалось в 1920 г. захватить территорию полуострова. Под влиянием этой книги, в конце 80 - начале 90-х гг. ХХ в., в Симферополе появилась газета «Остров Крым», а также – одноименное политическое движение. Последнее сыграло важную роль в борьбе населения данной территории за ее автономный статус.

Серьезным недостатком контрфактического анализа, проводимого в художественных произведениях, выступала его оторванность от исторической действительности, переплетение фантастического и реально возможного. Например, можно вслед за Кабаковым предположить, что распад СССР произошел к 1990 г., но из этого совершенно не следует неизбежность эпидемии СПИДа на постсоветском пространстве. Тополь тоже выдвигает маловероятную гипотезу о том, что в конфликт между советским лидером Горячевым (прототип М. Горбачева) и захватившей власть в стране «реакционной» частью партийной верхушки вмешаются войска США и дело дойдет до нанесения ядерных ударов. Аксенов продляет существование независимого Крымского государства во времени с 1920 по 1975 гг., но не объясняет: как ему за этот период удалось избежать присоединения к СССР?

Частично ошибки, совершаемые в художественных произведениях, исправлялись при изучении альтернатив прошлого в публицистике. Так, в 1999 г. в газете «Вечерняя Москва» Ф. Бурлацкий и В. Виноградов утверждали: если бы Ю. Андропов (умерший в 1984 г.) прожил «еще лет пять, не было бы ни распада СССР, … ни НАТОвского беспредела». Применялся данный подход и при анализе политических событий. «...В отношениях стран Балтии с Россией в 90-х годах постоянно высказывалось утверждение: если бы в 1940 г. эти республики не стали советскими, то они развивались бы совсем по-другому, достигнув высот Швеции или Исландии. А поскольку они сейчас находятся в ином положении, то Россия, как правопреемник СССР, должна компенсировать разницу».

Недостатки подобного «анализа» альтернатив прошлого тоже очевидны. Кроме необъективности, стремления любой ценой доказать правоту собственной позиции, публицисты и политики основывали собственные суждения на слабой методологической базе: использовали преимущественно один метод – аналогию. По их мнению, если при правлении Андропова СССР не распался, то эта тенденция сохранилась бы и в том случае, если бы он прожил на пять лет больше. Сходная аргументация присутствовала и у прибалтийских политиков. Второй недостаток данного контрфактического анализа состоял в том, что он не давал подробного описания содержания исторических альтернатив. В результате выводы, сделанные на основе их изучения, оказывались бездоказательными.

Однако по мере того как контрфактические исследования прошлого становились массовым явлением, потребовался их перевод на строго научную основу. В этом деле были достигнуты определенные практические успехи. Например, в экономической демографии создана модель численности населения России, которая могла иметь место в случае отсутствия в ХХ в. ряда социальных потрясений: революций, гражданской и двух мировых войн, политических репрессий и т.д. В результате установлено, что, по самой заниженной оценке, россиян могло бы быть около 300 млн. (вместо нынешних 148). Такое ретропрогнозирование способно оказать серьезное влияние на действия политиков в настоящем и будущем.

А. Панарин ставил другой важный вопрос: можно ли было предотвратить распад СССР в 1991 г.? На него ученый давал обоснованный положительный ответ. Если бы существовал контроль действий политической элиты со стороны народа, то союзное государство сохранилось бы. Подобный контрфактический анализ полезен для настоящего, ибо конкретные формы осуществления такого «контроля» до сих пор не разработаны. Следовательно, судьба СССР может ожидать и современную Россию.

Несмотря на достигнутые практические успехи, научные контрфактические исследования наталкивались на серьезную проблему: где их следует проводить? Некоторые ученые (С. Экштут) считают, что это по-прежнему целесообразно делать в рамках различных дисциплин: истории, философии, культурологии, экономики, политологии. Конечно, такой подход имеет право на существование. Однако он ведет к крайней дифференциации предметного поля контрфактических исследований. Отсюда, по моему мнению, он является неприемлемым.

А. Бочаров, Б. Успенский и другие сужают сферу данных исследований до одной науки. Эти ученые предлагают проводить контрфактические исследования в истории. Они мотивируют свою позицию тем, что здесь накоплен обширный эмпирический материал, а главное – контрфактические исследования и историческая наука изучают единый предмет: прошлое. Однако такой подход также методологически неправомерен. Он не учитывает существующих различий. Прошлое, рассматриваемое традиционной исторической наукой, константно, а в контрфактических исследованиях – вариативно и подлежит обязательному изменению. Следовательно, проведение данных исследований в исторической науке противоречит ее предмету, и в силу этого обстоятельства – неприемлемо.

Однако есть дисциплина, где контрфактические исследования могут осуществляться в полном соответствии с ее положениями. Это – философия истории. Во-первых, здесь не действует ряд запретов (на изменение фактов прошлого, создание альтернативных исторических сценариев, извлечение исторических «уроков»), существующих в исторической науке. Во-вторых, философия истории и контрфактические исследования решают ряд тождественных задач: 1) устанавливают характер (альтернативный или безальтернативный) исторического процесса; 2) предполагают разработку методологии исторического познания; 3) осуществляют теоретическую реконструкцию исторического процесса; 4) выявляют реальную роль отдельной личности или события в прошлом; 5) извлекают из него «уроки». В-третьих, философия истории выступает дисциплиной, где возможна универсализация контрфактических исследований, т.е. объединение множества имеющих место на данный момент их направлений.

Таким образом, контрфактические исследования прошлого должны проводиться в философии истории.

2. Выделен объект изучения: контрфактические исследования, объединяющие Альтернативную, Виртуальную, Экспериментальную истории.

Разработка методологии исторического познания – важная задача философии истории. Исходный этап ее решения – выделение объекта анализа.

Контрфактические исторические исследования возникли еще в античности, прошли долгий путь становления. К настоящему времени они представляют собой совокупность ряда направлений: «альтернативной истории», «экспериментальной истории», «виртуальной истории», «гипотетической истории», «криптоистории», «ретропрогностики», «несостоявшейся истории», «контрфактического моделирования», «контрфактической истории» и т.д. Данное многообразие позволяет рассмотреть потенциальное прошлое, используя разнообразные точки зрения, концепции, подходы.

Однако наличие такого множества направлений ставит перед современными учеными и ряд проблем.

1. Усиливается тенденция к поляризации и плюрализации данных исследований. В настоящее время они проводятся в различных областях исторического познания: военной, политической, экономической истории, истории культуры, ментальности и т.д. В результате в методологическом плане контрфактические исследования «отрываются» друг от друга, теряется их внутреннее единство.

2. Отсутствует единое мнение ученых относительно терминологического обозначения данных исследований.

3. Увеличивается дифференциация методов контрфактического анализа. Каждый специалист пользуется собственным набором специфических средств познания. Отсюда методология анализа альтернатив прошлого неадекватна требованиям сегодняшнего дня, не является универсальной.

Таким образом, анализ современных контрфактических исследований показывает, что, «несмотря на довольно солидную историю развития, новое направление научного анализа еще окончательно не сформировалось как в отечественной науке, так и за рубежом. Нет не только выверенной методологии, но даже общепризнанного названия».

Выход из сложившейся ситуации в вопросе о терминологическом обозначении данных исследований следует, по моему мнению, искать в их противопоставлении традиционной исторической науке. Последняя, как известно, базируется на фактах. Однако существующие направления анализа альтернатив прошлого изучают минувшее, которое на фактах не основано. Значит, они выступают как «контрфактические исторические исследования». Эта категория максимально точно выражает характер их содержания.

Сложнее решить иной вопрос: как среди множества сложившихся направлений выявить объект анализа? Для этого есть два пути. Один – принять в качестве объекта всю совокупность уже существующих направлений. Такой подход предполагает первоначально рассматривать их по отдельности. Затем, по мере выявления особенностей каждого направления, на основе синтеза создать универсальную методологию контрфактических исследований. Однако такую задачу в настоящее время решить нельзя из-за множественности объектов.

Есть и другой путь – выявить из существующих направлений ряд основных, которые выступают носителями универсальных характеристик и закономерностей функционирования контрфактических исследований в целом. Следовательно, задача сводится к тому, чтобы отобрать данные, перспективные с точки зрения дальнейшего теоретического анализа, направления. Причем, последние следует выделять не произвольно, а в соответствии с определенными критериями. Во-первых, они должны существенно отличаться друг от друга по содержанию и функциям. Во-вторых, требуется исключить дублирование методологии. Например, если способы (средства) исследования каких-либо направлений одинаковы, то следует выделить для анализа одно из них с целью ликвидировать параллельное изучение тождественных методов. В-третьих, необходимо исходить из того, насколько они отражают общее содержание процесса познания альтернатив прошлого, его этапы, формы проявления.

Проведенный анализ показал, что из существующих в настоящее время направлений контрфактических исследований содержательно отличаются друг от друга, исключают сходные методы, выражают общие особенности процесса познания потенциального прошлого только три - Альтернативная, Виртуальная, Экспериментальная истории. Они являются относительно самостоятельными, отвечают необходимым для дальнейшего теоретического анализа требованиям, выступают как особый объект. Такой подход позволяет, с одной стороны, сузить сферу контрфактических исследований, а с другой – выявить общие, универсальные закономерности их развития.

3. Выявлены методы получения и механизм формирования альтернатив прошлого в научном познании.

Изучение выявленного объекта осуществлялось первоначально посредством теоретического анализа каждого из выбранных направлений контрфактических исследований в отдельности. Это – первый, аналитический, этап его познания.

Сначала исследованию подверглась Альтернативная история. Данное направление контрфактических исследований формировалось длительный период: «более ста пятидесяти лет». Однако, несмотря на это, в современной Альтернативной истории накопился ряд теоретических проблем. Прежде всего, необходимо выявить содержание базового понятия «альтернатива». В настоящее время оно носит многозначный характер. Под этой категорией понимают: возможность другого выбора (Э. Фромм); противоположность действительности (Г. Маркузе, В. Кожинов); качественно иное состояние объекта (И. Бестужев-Лада, Э. Ласло); противоположность чему-то (А. Волков, И. Андреев, Ж. Ле Гофф). Однако подобные трактовки содержания недостаточно полно выражают подлинную сущность данной категории. По моему мнению, альтернатива – противоположность действительности, отражающая качественно иное состояние объекта. Так, в сражении при Пуатье (732 г.) победили франки. Но вполне вероятно сделанное Э. Гиббоном допущение успеха в нем арабов. Последнее предположение противоположно действительности, т.е. это – альтернатива прошлого, которая могла реализоваться на практике.

Особое значение приобретает теоретическая проблема: получение альтернативы. Определяющую роль в ее решении играет использование конструкции «если бы». Ее применение позволяет осуществить переход в «мир альтернатив», высказать противоположные исторической действительности суждения. Так, поставив вопрос: «что было бы, если бы греки проиграли сражение при Саламине?», ученый «проникает» в противоположную действительности, но реально возможную в прошлом ситуацию. Она выступает как альтернатива прошлого. При этом конструкция «если бы» – средство исследования: «ключ» к формированию альтернативы, которая подлежит дальнейшей конкретизации.

Движение альтернативы прошлого в научном познании находит воплощение в переходе от альтернативы вообще к конкретной альтернативе. Этот процесс в настоящее время теоретически не обоснован. Отсутствует четкий алгоритм исследования. Ученые, используя конструкцию «если бы», сразу переходят к изучению эмпирического материала. Для исправления этого недостатка нами выявлен ряд последовательных этапов движения от абстрактной к конкретной альтернативе. Первый из них – переход на различные уровни. Его необходимость определяется тем, что исторические личности и события изучаются как в традиционном историческом познании, так и в контрфактических исследованиях. Это предполагает выделение в Альтернативной истории двух уровней анализа: персоналистского и событийного.

Дальнейшее движение альтернатив прошлого предполагает их конкретизацию. Это возможно только на основе разработки ряда средств исследования. С данной целью нами на персоналистском уровне выделены следующие методы: а) продление бытия реально существовавшей личности в прежнем социальном качестве; б) пространственно-временное перемещение личности; в) приписывание «старой» личности каких-либо иных, ирреальных действий; г) удаление (физическое) реально существовавшей исторической личности. На событийном: а) удаление события; б) изменение составляющих событие элементов (субсобытий); в) изменение итога (исхода) реального события; г) продление существования события во времени; д) перенос срока реализации события во времени; е) введение в исторический процесс нового события. С их помощью формируются конкретные предположения. Например, о продлении жизни Петра I с 1725 по 1735 г., т.е. на десять лет. Тем самым задается сфера исследования, в рамках которой и реализуется альтернатива прошлого. В разработке этой методологии и заключается содержание второго этапа исследования.

На третьем этапе дальнейшее движение альтернативы предполагает проверку полученных ранее предположений путем их разделения на: 1) реально возможные; 2) ирреальные (фантастические), т.е. такие, которые при любых условиях не могли реализоваться в действительности. Для реализации этой цели нами выделены характеристики каждого вида предположений. Так, основанием реально возможных являются факты, допускается их минимальное изменение. Отсюда вытекают характеристики данного типа предположений: а) исследуемый объект перемещается только в строго определенном (не противоречащем действительности) временном периоде; б) в прошлое нельзя переносить предметы, информацию, ментальность людей настоящего; в) они должны быть логически непротиворечивы. Основой, на базе которой выделяются ирреальные предположения, выступают противоположные положения. Во-первых, наличие совершенно ирреальных допущений (например, М. Твен перемещал героя своей книги из США XIX в. в Англию VI в.). Во-вторых, произвольное устранение фактов, перемещение объекта, техники в пространстве и времени, выходящее за рамки реальных возможностей. Так, С. Ликок рассуждал о том, что было бы, если бы Наполеон прощался со свой гвардией в апреле 1814 г., находясь в автомобиле. Однако данного вида транспорта в тот период еще не существовало. В-третьих, когда ученый при формировании предположений опирается на слабо аргументированные гипотезы. Например, В. Суворов, обосновывая неизбежность победы СССР в случае его превентивного удара по Германии летом 1941 г., ссылается на количественное превосходство советской военной техники. Но исследователь игнорирует данные о качестве Красной Армии того периода: недостаточное оснащение авиации и сухопутных войск радиосвязью, «громоздкость» танковых корпусов (1000 машин) и т.д. Данные обстоятельства говорят о том, что предположение Суворова недостаточно обосновано. В-четвертых, опора исключительно на собственные оценки, ментальность ученого. Так, У. Черчилль предполагал, что в случае победы при Геттисберге в 1863 г. командовавший в данном сражении армией Конфедерации южных штатов генерал Р. Ли отменит рабство. Но подобное решение являлось политическим, а в силу этого не могло быть принято военачальником. Черчилль, прекрасно знавший это, проигнорировал данное обстоятельство, ибо сам считал институт рабства вредным в экономическом и моральном отношениях. Значит, при реконструкции данной альтернативы прошлого он привнес в анализ собственные взгляды, оценки.

Используя данные критерии разделения предположений на реально возможные и ирреальные, можно, еще на ранних стадиях становления альтернативы, выявить степень научности выдвинутых предположений. В результате выявляется их истинность. При этом данный этап выступает как определяющий для дальнейшего исследования. После проведения проверки ученый абстрагируется от ирреальных предположений, а продолжает изучать только научно обоснованные, реально возможные.

Таким образом, в рамках Альтернативной истории осуществляется формирование и дальнейшее развитие альтернатив прошлого, которое проходит следующие этапы: 1) их возникновение на основе конструкции «если бы»; 2) конкретизация на персоналистском и событийном уровнях; 3) выдвижение предположений на базе выделенных нами методов; 4) разделение альтернатив прошлого на ирреальные (фантастические) и реально возможные. Их продолжают рассматривать в рамках научного контрфактического исторического познания.