Впрочем, появление трудов М.И. Одинцова, М.В. Шкаровского, М.Ю. Крапивина, А.Г. Далгатова подняли планку научных исследований, позволив осуществлять анализ особенностей религиозной политики советского государства с учетом этноконфессионального многообразия советского социума, во всей многомерности и противоречивости воспроизводя картину как государственно - конфессиональных отношений, так и межрелигиозных / межконфессиональных контактов в послеоктябрьский период.

Выше перечисленные авторы сумели преодолеть стереотипное заблуждение, будто бы курс на уничтожение религии и Церкви осуществлялся большевистским режимом, начиная, практически, с ноября 1917 г., и что интенсивность богоборческих усилий властей не снижалась вплоть до 1941 г., сделав принципиально важный вывод о том, что вероисповедная политика советского государства при всей ее идеологизированности и предрасположенности к антирелигиозному монологу носила во многом прагматический характер. Действия власти не были изначально наступательно – беспощадными; многие акции являлись следствием конкретно складывавшихся обстоятельств, тем самым происходило колебание общей линии государственно - конфессиональных отношений.

Наконец, обретение доступа к определенной части чекистских архивных материалов дало в последнее десятилетие возможность зарубежным и отечественным историкам приступить к рассмотрению такого ключевого для настоящего диссертационного исследования сюжета, как участие специальных служб в процессе выработки и проведения в жизнь религиозной политики советского государства.

Интересующая нас проблема фрагментарно затрагивалась в трудах, посвященных теории тоталитаризма, а также в работах, связанных с изучением структуры и основных сфер деятельности органов ГБ СССР. Репрессивная статистика, аналитические описания специальных акций, проводившихся властными инстанциями разного уровня и направленных (наряду с другими общественными группами) против лиц духовного звания и религиозных активистов из числа мирян, присутствуют (в том или ином объеме) в исследованиях репрессивно - карательной системы большевистского режима.

Вместе с тем, за последние годы появился ряд работ, специально посвященных гонениям на священнослужителей различных конфессий со стороны органов ГБ, а также анализу методов сопротивления верующих действиям богоборческой власти.

Характер и формы взаимодействия партийно - идеологических структур со спецслужбами в решении религиозных вопросов наиболее рельефно удалось продемонстрировать С.Н. Савельеву, Н.А. Кривовой, М.Ю. Крапивину, А.Г. Далгатову и С.Г. Петрову. Ими же была предпринята попытка начать исследование деятельности органов государственной безопасности в молодежной среде, а также изучение системы специальных государственных мероприятий, направленных на ограничение и нейтрализацию организованного религиозного влияния (борьба с конфессиональной школой, с групповым преподаванием основ вероучения несовершеннолетними), имевших своей целью недопущение воспроизводства религиозности в новых поколениях.

Общие (рамочные) представления о специфике оперативной работы спецслужб в религиозной среде, осуществлявших (посредством агентуры) контроль над деятельностью церковных структур, активнейшим образом вмешивавшихся во внутреннюю жизнь религиозных объединений дают работы В.А. Иванова и М.Н. Петрова и др..

Большую популярность в отечественной исторической науке последних лет приобрела тема политической цензуры и, в особенности, политического контроля (ПК). Несомненный приоритет в её разработке принадлежит петербургскому историку В.С. Измозику. Еще в середине 1990-х годов он инициировал конкретно-историческое исследование процесса становления и развития системы ПК в нашей стране; провел анализ качественно - содержательных характеристик ПК, структурно составляющих его элементов, форм и методов осуществления, правовых и законодательных границ применения, роли в жизни государства и общества. Материалы политконтроля, характеризовавшие настроения и поведение различных социальных или профессиональных групп населения советской страны, были широко использованы В.С. Измозиком и его последователями для выявления, среди прочего, места религии / церкви в системе морально – психологических и социально – мировоззренческих ценностей социума, их роли в повседневной жизни, обыденном сознании и поведении рядовых граждан в условиях противостояния вероисповедных и государственных структур.

Правильная постановка и частичное разрешение нашими предшественниками ряда важных вопросов интересующей нас темы создали базу, условия, предпосылки, необходимые и достаточные для того, чтобы приступить к всестороннему теоретическому и конкретно - историческому анализу роли и места органов государственной безопасности в процессе выработки и осуществления религиозной политики советского государства в окт. 1917-го – конце 1930-х годов.

Учитывая актуальность, научную и практическую значимость темы, а также отсутствие целостного анализа и обобщающих трудов по затронутой проблематике, автор избрал объектом диссертационного исследования государственно-конфессиональные отношения как составную часть, неотъемлемый компонент социально-политической и религиозной сферы жизни российского общества; а его предметом - «советскую модель» государственной политики в религиозном вопросе. Диссертант ставит своей целью: осуществить комплексный теоретический и конкретно-исторический анализ проблемы места и роли органов ВЧК-ГПУ-ОГПУ-НКВД СССР в процессе выработки и реализации общего курса религиозной политики советского государства в конкретно-исторический период: с октября 1917 г. и до начала Великой Отечественной войны. Для этого в диссертации предпринята попытка решить следующие конкретные задачи: 1) изучить процесс формирования и осуществления политики советского государства в религиозном вопросе, в частности: указать ее характерные черты на том или ином содержательном и временном отрезке; выявить объективные и субъективные обстоятельства, влиявшие на изменение ее курса; 2) проанализировать советское законодательство о культах, раскрыть механизм принятия и проведения в жизнь решений, касавшихся религиозной сферы жизни общества, властными инстанциями различного уровня; а также исследовать нормативную базу и особенности функционирования специальных административных, организационно-управленческих, регулятивно – контролирующих и надзорно – репрессивные структур, непосредственно призванных реализовывать политику государства в вопросах свободы совести и вероисповеданий; 3) дать оценку степени и формам участия органов ВЧК-ГПУ-ОГПУ-НКВД СССР в процессе выработки и осуществления основных направлений государственной религиозной политики в первые послеоктябрьские десятилетия; указать особенности и выявить специфику средств, методов, приемов, использовавшихся структурами государственной безопасности в целях установления негласного контроля над религиозной сферой жизни социума, а также ограничения и нейтрализации религиозных влияний на различные слои населения страны; 4) изучить систему специальных государственных мероприятий, направленных на недопущение воспроизводства религии в новых поколениях; в частности, охарактеризовать правительственную политику по отношению к конфессиональной школе (групповому преподаванию основ вероучения несовершеннолетним; 5) определить характер и проследить динамику взаимоотношений советских властных структур с православными вероисповедными объединениями в исследуемый исторический период, акцентировав при этом внимание на проблемах упущенных возможностей и нереализованных альтернатив в деле достижения приемлемого для обеих сторон компромисса; 6) оценить степень воздействия хода общественного развития (а также политики государства) на качественные характеристики религиозных систем (социальный состав, вероучительную доктрину, социально-этические ориентиры, формы организации и структуры управления); в связи с этим рассмотреть эволюционные процессы, протекавшие внутри конфессиональных объединений (борьба ортодоксально-консервативных, фундаменталистских и обновленческо-модернистских тенденций; течения, движения, расколы: их внутренние и внешние причины), проанализировать характер (направленность) изменений социально-политических взглядов религиозных лидеров; 7) исследовать реакцию верующих на религиозные преследования, формы и методы сопротивления духовенства и мирян богоборческой политике советского государства; нетрадиционные (нелегальные, подпольные, «катакомбные») формы религиозной жизни в условиях противостояния Церкви и государства.

Всестороннее исследование проблемы государственной политики по отношению к религии, конфессиональным объединениям и верующим требует привлечения конкретно-исторического материала по всем основным религиям, представленным в интересующий нас период на территории Советской России (СССР). Однако по объективным причинам (всё возраставшего объема диссертации) автор вынужден был отказаться от первоначального намерения провести анализ с учетом реального этноконфессионального многообразия советского социума, решая поставленные перед собой задачи лишь на материалах истории православия. Материалы по другим вероисповеданиям (скажем, старообрядчества) используются эпизодически, при рассмотрении только отдельных вопросов. Отдавая себе отчет в неизбежных содержательных и смысловых потерях, сопутствующих такого рода избирательному подходу, диссертант, вместе с тем, считает необходимым подчеркнуть, что разработка основных направлений религиозной политики советского государства осуществлялась, в первую очередь, применительно к главной конфессии России - РПЦ, которую органы ВЧК-ГПУ-ОГПУ-НКВД СССР рассматривали (по крайней мере, первоначально) в качестве наиболее опасного идейно - политического противника (из религиозного лагеря) большевистского режима.

В определении хронологических рамок диссертации автор применяет общепризнанную периодизацию отечественной истории, при этом ограничивая свое исследование территориальными рамками России, Белоруссии и Украины.

В работе был использован широкий круг документальных и повествовательных материалов, в своей совокупности составляющих источниковую базу диссертации и обеспечивающих возможность перекрестной проверки информации.

Отметим, что в более или менее полном объеме (за исключением большинства дел тематического фонда Политбюро ЦК из Архива Президента РФ) комплекс источников по вопросам отношения высших партийно-государственных органов к религии и Церкви стал доступен исследователям только в последние годы. На протяжении всей советской истории решения центральных и местных законодательных и исполнительных органов власти публиковались в усеченном виде. Ведомственные аппаратные инструкции и рекомендации (содержание которых зачастую расходилось с общеизвестными политическими решениями партии и правительства) не публиковались вовсе. Поэтому, диссертант, стремясь использовать все ценное в источниковедческом плане из того, что было сделано его предшественниками, и учесть как можно большее число опубликованных документов, имеющих отношение к теме исследования, привлек неопубликованные материалы из 118 фондов 22 центральных и местных архивохранилищ РФ, а также стран СНГ.

Особую значимость для диссертационного исследования представляют документы секретного делопроизводства (инициативные, подготовительные, протокольно-резолютивные, постановляющие, итоговые, информационные, канцелярско-технические) высших партийных инстанций (Полит- и Оргбюро, Секретариата ЦК, Антирелигиозной комиссии ЦК, Агитпроп - и Секретного отделов ЦК), характеризующие разносторонние усилии РКП(б) - ВКП(б), направленные на установление монопольного контроля над умами масс населения (чего, по мнению, большевистских теоретиков, невозможно было добиться, не преодолев идеологически чуждого, в т.ч. религиозного влияния), а также свидетельствующие о наличии различных точек зрения, об имевших место спорах в высших партийно - государственных кругах как вокруг базовых проблем выработки общей линии религиозной политики, так и по поводу конкретных методов её реализации.

Особо отметим, что в специальных ЦКовских делопроизводствах отложились многочисленные документы центрального и местного аппаратов ВЧК-ГПУ-ОГПУ-НКВД (сводки, справки, внутриведомственные отчеты, докладные записки, обобщающие обзоры, в ряде случаев не копирующие содержимого архивохранилищ этих компетентных учреждений), которые, исходя из степени обобщения информации и территории ее сбора, можно условно разделить на 2 большие группы: материалы оперативного характера и документы аналитического свойства. Постепенно вводимая в научный оборот рассекреченная директивная (приказы, циркуляры, инструкции) и делопроизводственная документация ВЧК-ОГПУ-НКВД, материалы оперативного происхождения, служебная переписка и т.д. вскрывают механизм реализации чекистами «церковных» постановлений партии; характеризует масштабы репрессий, осуществлявшихся руками чекистов против духовенства и религиозных активистов, а также нелегалов из числа представителей «религиозного подполья»; раскрывает методику сбора информации, практику политической цензуры, приемы агентурной работы в конфессиональной среде.

Функциональное предназначение - сообщать обо всем случившемся для высшего руководства, которое должно знать все, позволяет говорить об информационных материалах органов ГБ, как уникальном массовом источнике, отличавшемся высокой степенью (по крайней мере, до середины 1930-х годов) достоверности сообщаемых сведений о событиях, которые имели политическое значение.

Первостепенной важности документальным источником являются и архивно-уголовные дела (особенно сохранившие т.н. «вещественные доказательства») Управлений ФСБ. Конечно, при условии обязательной перепроверки информации, полученной в ходе следствия и допросов, по другим альтернативным источникам, ибо часто (хотя и не всегда) показания людей, проходивших через руки чекистов, мягко говоря, недостоверны.

Автор стремился осуществить комплексный анализ документальных материалов, определив степень их репрезентативности, а также выявив конкретные формы и характер искажающего влияния на историческую информацию политико-идеологических и корпоративных интересов. Диссертант полагает, что аккумулированный им достаточно обширный корпус источников по избранной теме позволяет провести полноценное научное исследование и сформулировать обоснованные выводы, опирающиеся на разнообразный конкретно-исторический материал.

Научная новизна настоящей диссертационной работы заключается в том, что в ней впервые в отечественной историографии осуществлено комплексное исследование процесса формирования и эволюции политики советского государства в религиозном вопросе, что позволило на широком историческом фоне, во всей многомерности и противоречивости, в неразрывной связи с процессами, протекавшими внутри самих конфессиональных организаций, воссоздать картину государственно - конфессиональных отношений указанного исторического периода. Проведена систематизация разнообразного и многоаспектного исторического материала, позволяющая осуществить всесторонний теоретический и конкретно-исторический анализ места и роли, степени влияния «чекистского» фактора на процесс выработки и реализации курса религиозной политики советского государства. Большая часть источников, использованных в диссертации (в первую очередь, материалов органов ГБ), вводится в научный оборот впервые.

Апробация исследования и практическая значимость работы. Основные положения диссертации обсуждались на заседаниях кафедры истории России и зарубежных стран Республиканского гуманитарного института СПбГУ, кафедры новейшей отечественной истории Краснодарского государственного университета. Результаты исследования неоднократно излагались автором на международных, всероссийских и региональных научно-теоретических и научно-практических конференциях (Санкт-Петербург, Краснодар, Сочи, 2003-2006 гг.), а также нашли отражение в 3 монографиях (одна – в соавторстве) и 21 статье общим объемом 73, 6 п.л.

Собранные и проанализированные автором диссертации материалы имеют прикладное значение и могут лечь в основу специальных разделов при написании фундаментальных работ, учебников и пособий по отечественной истории, истории органов государственного управления и структур государственной безопасности, религиоведению, политологии, правоведению, а также быть использованы при чтении лекционных курсов в высших учебных заведениях. Аналитические оценки, авторские выводы и обобщения могут быть полезны при изучении религиозной сферы жизни сегодняшнего российского общества, выработке современной модели государственной этноконфессиональной политики, оценке перспектив государственно-конфессиональных отношений в РФ и странах СНГ на ближайший и более отдаленный период.

Структура и содержание диссертации

Диссертация состоит из введения (в котором обосновывается актуальность темы, определяются объект и предмет, хронологические и территориальные рамки исследования, формулируются цели и задачи работы, раскрывается научно-теоретическая и практическая значимость диссертации), 4-х глав, заключения, библиографии; 5-ти приложений, представляющих собой развернутые исторические справки по проблемам межконфессиональных отношений в 1920-е годы, религиозного образования в условиях советской действительности и др.

В первой главе «Советская модель государственной политики в отношении религии, церкви и верующих как предмет исторического исследования» рассмотрены теоретические, методологические, политические, исторические вопросы, составляющие научную основу изучения форм и методов участия органов ВЧК-ГПУ-ОГПУ-НКВД СССР в процессе выработки и осуществления общего курса религиозной политики советского государства в первые послеоктябрьские десятилетия, а также осуществлен историографический анализ литературы по теме диссертации и дана характеристика источниковой базы исследования.

Одной из основных цивилизационных характеристик социума, как известно, является религиозный фактор, определяемый как функциональное состояние и характер взаимосвязи религии и ее компонентов (в качестве субъектов деятельности) с объектами влияния: различными областями социальной жизнедеятельности и социальными структурами (экономикой, политической системой, семьей), различными формами личного / общественного сознания, а также теми или иными явлениями культурно-духовной сферы жизни общества (искусством, образованием, моралью, нравственностью и пр.). Именно посредством подобного рода взаимодействия происходит превращение «религиозного феномена» в активный «фактор истории», в постоянно действующую тенденцию исторического процесса.

Место религии в сознании людей, в конечном счете, определяется объективным состоянием общества, типом личности и характером межличностных отношений, которые порождаются социальными структурами, и, прежде всего, линией поведения, политикой государства в религиозном вопросе. История отношений государства и религиозных объединений может быть осмыслена как возникновение и эволюция двух типов государств, клерикального и светского. В рамках клерикального государства церковь (религия) объективно играет государственно - и культурнообразующую роль, а национальное и религиозное, фактически, отождествлены. Государство выстраивает систему отношений применительно к религиозным организациям и верующим (подданным, гражданам), не признавая вневероисповедного состояния и атеистических убеждений. Ведущим и определяющим является религиозно-теологическое обоснование отношений между властными структурами и конфессиональными объединениями.

Светское государство в правовом отношении оформляется на рубеже ХVIII – ХIХ веков и существует в 2-х формах: внеконфессиональной, подразумевающей полную взаимную отстраненность государственных структур и религиозных организаций, и атеистической, как правило, порождающей идеологическое противостояние между ними.

Основными принципами, на которых строятся взаимоотношения между человеком (гражданином), религиозными организациями, с одной стороны, и светским государством, с другой, являются: свобода совести (в широком понимании), культурное сотрудничество, отделение (де-факто или де-юре) религиозных организаций от государства и школы от конфессиональных объединений, правовое равенство религий и религиозных организаций, равноправие граждан независимо от их вероисповедания либо их отношения к религии. Политика светского государства по отношению к гражданскому обществу, составной частью которого являются и религиозные организации, строится на признании и защите мировоззренческого плюрализма и потому в целом должна характеризоваться именно как политика в сфере свободы совести, имеющая два вектора. Первый – вероисповедный: по отношению к верующим и создаваемым ими религиозным организациям. При этом светское государство в отличие от клерикального, обращается, прежде всего, не к административно-управленческим церковным структурам, а к гражданам, исповедующим те или иные религиозные убеждения. Второй – по отношению к нерелигиозной части общества: к гражданам и организациям, чьи мировоззренческие установки и чья деятельность основаны на нерелигиозных убеждениях или принципах атеизма. Оба вектора для светского, мировоззренческии нейтрального государства изначально равнозначны.

С понятием о типах государства соотносится и понятие «модель» государственной религиозной политики, которое подразумевает устойчивую сумму качеств и характеристик политики конкретного, отдельно взятого государства (на протяжении того или иного периода его политической истории) как по отношению к конфессиональным организациям, так и по отношению ко всей религиозной сфере жизни социума (религии, верующим и создаваемым ими религиозным объединениям / религиозным институтам). В качестве ее структурных элементов можно выделить: концептуальные основы взаимоотношений государства и религиозных организаций (в выработке которых могут участвовать представители и властных, и церковных институциональных структур); нормативно-правовую базу (нормативные акты, определяющие содержание понятий свобода совести и свобода вероисповеданий, регулирующие с правовой точки зрения деятельность религиозных организаций, права и обязанности верующих, характер государственно-конфессиональных отношений); организационно-управленческие структуры (в т.ч. и специализированные подразделения), призванные непосредственно реализовывать политику государства в религиозном вопросе. В зависимости от того, в рамках какого типа государства сложилась та или иная модель, мы можем говорить о «моделях» вероисповедной политики (для конфессионального государства) или о «моделях» политики в сфере свободы совести (для светского государства).

Таким образом, история государственно-конфессиональных отношений предстаёт как последовательная смена «моделей» политики государства в отношении религий, церквей, верующих и граждан, имеющих нерелигиозные мировоззренческие убеждения. Количество «моделей» в рамках клерикального или светского государства может быть различным и определяться сложностью и особенностями истории страны.

В тексте первой главы диссертации проанализирован процесс эволюции «моделей» государственной вероисповедной политики в России. Сравнение их сущности, принципов и практики реализации дает возможность выявить общее и особенное, понять причины отторжения каждой из них в те или иные кризисные периоды отечественной истории.

Политическая практика свидетельствует о том, что в «алгоритм деятельности» Православной церкви исторически был заложен инстинкт подчинения власти, причем любой власти. Православию в течение всей его истории было присуще стремление использовать государство для получения преимуществ в ущерб другим конфессиям, и/или приниженно прогибаться перед властью до почти полной потери независимости, до фактического отождествления церкви и государства. Исторический опыт неоднократно доказывал опасность подобного рода симбиоза. Нередко кризисы власти под натиском внешних врагов или под влиянием внутренних смут приводили к крушению не только государства, но и связанных с ней (либо отождествлявшихся с рухнувшей политической системой) религиозных институтов. В этих условиях радикальные изменения во властных структурах, как правило, катастрофически или, во всяком случае, глубоко травматически сказывались на положении, внутреннем самоощущении и даже инфраструктуре государственной церкви, вынуждая ее перестраиваться в соответствии с целями и настроениями новой власти, дабы продемонстрировать свою лояльность.

РПЦ на протяжении всей российской истории была Церковью государственной по своему социальному статусу и самосознанию. В ее деятельности всегда превалировал государственный интерес, доминировал мотив государственной полезности. РПЦ продолжала оставаться особым социальным институтом, прочно интегрированным, впаянным в структуры административного аппарата монархии, вынужденным всегда или почти всегда следовать в фарватере общеимперской политики по основным вопросам. Официальная Церковь деловито, сотрудничавшая с властями на всех уровнях, не стала накопителем народного гнева, не породила мучеников борьбы с самодержавием и крепостничеством. Заглушая народное негодование, РПЦ не сыграла роли социального амортизатора, упустила возможность сделать жизнь российского общества человечней и гармоничней, не смогла выступить в качестве консолидирующей силы в период революционных общественных потрясений.

В свою очередь, самодержавная власть воспринимала Православную церковь не только как религиозный институт, но и как политическое ведомство, рассматривала ее как идеологический базис империи. Поэтому имперский центр предпочитал (дабы не утратить контроль над РПЦ) сохранять религиозную ситуацию в стране в рамках послепетровской симфонии (вопреки мнению православной общественности и даже части иерархов), не давая возможности восстановить канонически-соборный (в допетровском понимании) строй церковного управления. Светские правители боялись независимой Церкви, считая, что это приведет к десакрализации центральной власти и к дальнейшему ослаблению не только имперского государственности, но и самой РПЦ. В этих условиях все внутрицерковные процессы превращались в дело государственной важности, а определение особенностей, характера, механизма взаимоотношений Православной церкви с государством властные инстанции полностью оставляли за собой. Все это, фактически, сводило на нет любые возможности проведения реформ в главной конфессии империи. Не случайно, именно в моменты нестроения власти этатизированная церковь политизировалась как бы автоматически. А момент «обновления», «возрождения» и «перестройки» РПЦ неизменно совпадал с революционным (а, следовательно, и антиклерикальным) движением в стране. Как только власть укреплялась, она всегда «мешала» церковному самоопределению: либо под лозунгами защиты Церкви (1905 - 1907 гг.), либо под лозунгами борьбы с ней (после октября 1917-го года).

Февраль 1917 г. (пытавшийся реализовать плюралистическую модель политики в религиозном вопросе) положил начало движению российского государства от клерикального типа к светскому. Но этот процесс, затянувшийся по времени, не нашел своего завершения в исторических рамках буржуазной республики, доставшись «в наследство» новой, жестко авторитарной атеистической власти. В этом-то и кроются объективные причины конфликтности, сопутствовавшие утверждению в российском обществе идей свободы вероисповеданий и свободы совести.

Начиная с октября 1917 г. у государства не было какой-то единой линии поведения в религиозном вопросе, так же как и не было единой позиции у тех лиц, которые возглавляли в разное время властные структуры, ведавшие религиозной политикой. Религиозная политика была заложницей господствующей идеологии, результирующей борьбы различных сил в партийно-государственных верхах и силы инерции на местах. Причем, в процессе её осуществления органам ВЧК-ГПУ-ОГПУ-НКВД СССР руководством страны отводилась роль, не менее значимая, чем специальным партийно-советским структурам, курировавшим Церковь и отвечавшим за проведение идеологических установок. В этом смысле, советская линия в религиозном вопросе соответствовала, в общем и целом конечно, отечественной традиции церковно-государственных отношений. Внутрицерковные процессы, как и до революции, сознавались как дело государственной значимости; государство продолжало вершить судьбы Церкви и в политике ее подавления, и в стремлении использовать ее в своих интересах для легитимации политического режима, достижения внешнеполитических целей, пробуждения патриотических чувств.

Во второй главе диссертационной работы «Органы государственной безопасности как инструмент ограничения религиозных влияний в условиях гражданской войны (окт. 1917-го – весна 1921 г.)», среди прочего, проанализированы взгляды В. И. Ленина по проблемам отношения к религии и Церкви. Обращено внимание на явное несовпадение ленинской позиции с точкой зрения К. Маркса, считавшего религию (как надстроечное явление) не причиной мирской ограниченности, а фактором ее проявления и закрепления, и полагавшего, что борьба против религии должна выражаться, прежде всего, в борьбе против условий, делающих необходимым существование извращенных форм сознания. В.И. Ленин, будучи прагматиком, создателем и лидером партии, изначально нацеленной на взятие и удержание власти, интересовался абстрактными мировоззренческими сюжетами постольку, поскольку они способствовали достижению конкретных, практических целей. Это давало основание утверждать, что различия в религиозных представлениях не имеют существенного значения для воплощения в жизнь тех или иных социальных идеалов. Однако возможна была и обратная логика: поскольку взаимоотношения с религией (верующими) следует подчинять задачам политической борьбы, то оправданы любые действия в отношении конфессиональных структур. Настоятельные призывы большевиков ограничиться в антирелигиозной работе преимущественно идейным оружием не ставили под сомнение саму необходимость вытеснения религии из человеческого сознания, из жизни общества. Твердое убеждение, что активная борьба с религией выступает одним из важнейших средств преодоления духовного, политического и экономического угнетения и что религия по сути своей несовместима с подлинно социалистическими ценностями, вольно или невольно подталкивало к восприятию не только духовенства, но и верующих в качестве реальных либо потенциальных противников. И это не могло не сыграть поистине роковой роли в судьбе миллионов в период после Октября 1917 г.

???????????

???????